Я люблю, когда люди пишут. мне кажется, что это лучшее занятие на свете. даже если они пишут диктанты. я диктантов не писала давно - со школы. нет, пожалуй, с университета: профессор ирина павловна лысакова с кафедры стилистики и редактирования предлагала иной раз сложносочинённые тексты для развития в нас журналист-ского вкуса и элементарной грамотности.

Я писала эти тексты на пятёрку. Я вообще все диктанты в своей жизни писала на пятёрку. И памятуя об этом, а ещё о том, что наш корректор Марина Александровна, повелительница орфо-графии и пунктуации, всегда хвалит меня за грамотность, я и решилась пойти на этнографический диктант. Потому что думала: диктант - это когда диктуют. Орфографический диктант - значит, диктуют слова с безударными гласными, c удвоенными согласными, с «жи» и «ши», с «чу» и «шу». Музыкальный диктант - значит, «сольфеджистка» назовёт тональность и подскажет знаки при ключе, а ты уж потом определяешься с размером, размечаешь такты, смотришь, есть ли повторы и всякие там синкопы, триоли, пунктирный ритм. А этнографический диктант - значит, наверное, будут диктовать: «Республика Марий Эл», «межконфессиональные взаимоотношения» - и прочие трудные словосочетания. Логично? И ещё я не думала, что найдётся так много желающих проверить себя на этом поприще.

Большой этнографический диктант в областном центре писали на трёх площадках. Так вот мне показалось, что большая часть ценителей русского языка (повторюсь: так мне показалось) собралась в ДК металлургов. В Доме дружбы народов - по-новому. Несмотря на жуткий дубак в зале, потому что отопления там до сих пор нет. Поэтому многие сидели в курточках и тихонечко дули на ледяные руки и не менее ледяные ручки. И это было очень трогательно, потому что никто ведь никого не заставлял на этот диктант приходить, ну кроме разве что дам из муниципальных образований, приехавших на семинар по взаимодействию межнациональных культур.

Дамы были строги, хороши собой и держались группками по районам. Они искренне огорчились, когда со сцены сказали, что при написании диктанта нельзя консультироваться с соседями по «парте», списывать из книг и брошюрок, прибегать к помощи Интернета и других приспособлений, иначе с диктанта прогонят. Короче, как будто мы пришли на ЕГЭ. Когда же раздали материалы к диктанту, мы офонарели всем залом: не как будто, а на самом деле ЕГЭ! И никто ничего не будет диктовать про трудно написуемую Республику Марий Эл. Зато в листочках с логотипами Федерального агентства по делам национальностей и министерства национальной политики Удмуртии нас спрашивали, уж не из кишок ли и жил животных алтайские кайчи делают струны для своих топшуров? А может, из крапивы? Или из кожи? А ещё - соотносится ли «Трипитака» со ступой? А ещё - Герой Советского Союза Магомед-Загид Абдулманапов, про которого Расул Гамзатов написал поэму «Солдаты России», по национальности кто - аварец, чеченец, ногаец или даргинец?

…Я огляделась по сторонам. На лицах женщин из муниципальных образований и милых девочек, будущих культурологов из ВятГУ, просматривалась суровая решимость вынести всё, что Господь ниспошлёт. Наверное, у меня было такое же выражение, потому что соседка справа участливым шёпотом уточнила про Магомед-Загида Абдулманапова: «Так он всё-таки аварец»? Я пожала плечами.

Мало-помалу зал начинал напоминать предродовую палату в перинатальном центре. Ассоциации были настолько прямыми и пугающе яркими, что у меня заболел живот. «О-о-ой!» - сдержанно и как бы из последних сил подстанывали на задних рядах. «Не могу больше», - жалобно шептались посерёдке. «Чтобы я ещё раз… Чтобы я согласилась ещё раз, - мрачно признавалась дама сзади. Я думала, будет - о-о-о, а оказалось - ой, блин...» Её соседка нервно хохотала, зажимая себе рот рукой. Итак, вопрос: многие просветители России, проявлявшие заботу о развитии национальных языков, в то же время стремились приобщить народы к общероссийской культуре и истории, учили любви и к малой, и к большой Родине - России. Среди них можно назвать великого просветителя чувашского народа Ивана Яковлева, башкирского народа - Мифтахетдина Акмуллу. Для алтайцев и телеутов много значит имя Михаила Чевалкова. Определите, сыном какого народа являлся просветитель Каюм Насыри - ингушского, татарского, удмуртского или манси? Я почему-то думала - манси. Но соседка слева сказала: он татарин. И многозначительно сделала губы уточкой. Я не знаю, откуда к ней пришла эта информация, но мы все дружно отметили в контрольном листе для ответов букву «Б», означающую «татары».

Далее в вопроснике следовал исторический блок. Чьим указом впервые был издан Коран типографским способом? В каком городе императрица Екатерина II учредила магометанское духовное собрание? Какой город основал путешествовавший на собаках и оленях митрополит Московский и Коломенский, архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский святитель Иннокентий (Вениаминов)? Очень много «букав»... И по четыре варианта ответов. И подглядывать нельзя. Помощь зала и звонок другу - это из другой передачи. Не могу поручиться, насколько повысились за сорок минут, отведённых на диктант, наши этнографические познания, но дружбу народов он скрепил точно. «Ну давай, ты залезь в Википедию, а мы прикроем», - героически шептали народы справа, слева и за спиной. Знаю я эту Википедию: пойдём на Одессу, а выйдем к Херсону. Надо, чтобы наверняка.

И я решила сделать тайный звонок редактору, чтобы он, так сказать, реально отработал полученное на историческом факультете нашего пед-университета высшее образование. Редактор ответил мгновенно: видимо, на наше счастье, материал на первую полосу писал кто-то другой. «Слушай, - зашипела я в трубку, - «Оборона этой крепости - пример бесстрашия, доблести и героизма...» «Брестская», - также прошипел редактор. Далее он сыпал фамилиями и цифрами, которые я передавала направо и налево, как разведданные, и очень жалела, что исторический блок плавно перетекает в лингвистический. «Что такое «выдыбать?» - тем не менее прошипела я в надежде на широту редакторского кругозора. «Выды... что? Я тебя плохо слышу. Это что-то нехорошее?» «Вы-ды-бать» - что означает это слово?» - свирепым голосом повторила я. Редактор в трубке засмеялся так громко, что я испугалась - сейчас нас услышат, а меня и вовсе вытурят. Итак, «выдыбать» в вятских говорах - это: а) «мутить воду», б) «съесть что-нибудь с жадностью», в) «ругать, бранить», г) «выступать, выпирать из воды»? Почему-то нам показалось - съесть. (А на самом деле это «выпирать из воды», как дедушка Даль говорит).

Когда я дошла до поэзии Танзили Зумакуловой, Габдуллы Тукая и Косты Хетагурова, все полученные прежде в школе и университете знания высыпались из моей головы, как мука из дырявого пакета. Я смотрела в листок и думала почему-то о Владимире Познере, который наверняка знает всё, и даже Танзилю Зумакулову. Потом я стала думать о Булате Окуджаве, о его грузинском папе и армянской маме и о том, что он себя считал русским. И я даже потихонечку спела: «Виноградную косточку в тёплую землю зарою…» Один куплет. Потом я начала думать, почему вся узбекская диаспора говорит на русском языке, а русские люди не знают ни одного узбекского слова. Потом я написала, что министр авиационной промышленности СССР Пётр Васильевич Дементьев, инициатор создания самолётов Ил-76, Ил-86 и Ил-96, по национальности был удмурт, потому что немцем и греком, как предлагалось в вариантах, он точно не мог быть. Хотя мог быть чувашем - такой вариант тоже был. Потом я подумала, что, если бы я устраивала «Большой этно-графический диктант», я бы сразу приложила варианты правильных ответов на бланках самоконтроля, чтобы люди сверялись. И даже если написали бы неправильно - у них в головах осели бы верные ответы, и они рассказали бы об этом своим детям, а те - своим, и год от года не просто писали бы этнографические диктанты лучше, а действительно узнавали бы друг о друге и обо всех 193 российских народах больше.

«Послушайте, - взволнованно спросила меня незнакомая женщина, когда мы вышли наконец из зала в холл Дома дружбы народов и сдали листочки с ответами, - как вы думаете, шестьдесят лучше, чем шестьсот?» «Смотря о чём идёт речь», - философски ответила я, хотя, конечно же, поняла - о чём: о количестве сказок, вошедших в сборник Александра Николаевича Афанасьева. «Я написала - шестьсот», - сказала я. Тяжёлый камень упал с души незнакомки. «Я тоже! - просияла она. - Хотите пирожок с капустой? Я вчера вечером пекла». Она показалась мне сестрой. Очевидно, я ей тоже.

В холле меж тем готовились отмечать День согласия и примирения. Дагестанская диаспора, татарская диаспора, узбекская диаспора… Они разложили на специальных столиках свои вязаные узорчатые носки, серебряные кувшины с узким горлом, кинжалы в кожаных ножнах, книги про Ходжу Насреддина и азбуки, с шёлковых страниц которых мне улыбались президенты их республик. Главы диаспор, мусульмане, меж тем озвучивали вполне буддийские доктрины: главное - смирение и стойкость духа. Мы и их угощали пирожками с капустой. Они смеялись и сетовали на то, что нельзя приготовить прямо тут, в холле, плов. И интересовались, как мы написали диктант. И подбадривали, что уж, конечно, на все тридцать баллов (хотя, возможно, Пётр Васильевич Дементьев был всё-таки чуваш, а не удмурт). Но нас всё равно так хвалили, что мне даже стало немножко стыдно.

А потом был концерт, где со сцены пели еврейские, узбекские, татарские, марийские песни, и это было очень красиво. Реально круто. Больше мне нравятся только песни «The Веаtles» и «Scorpions».

Ирина Кушова. фото автора.