В Кирове в доме № 28 на Хлебозаводском дважды обрушивались перекрытия, а жильцов всё не расселяют
ЖКХ
В подъезд страшно зайти. Ныряешь, как в черную бездну… Включаю фонарик на сотовом. Его свет выхватывает из темноты ступени и множество распахнутых почтовых ящиков. Делаю шаг, косясь на нависшую над входом балку. Кажется, еще немного - и всё тут окончательно рухнет. На черных стенах - паутина, клок электропроводки. Привыкнув к темноте, замечаю лестницу на второй этаж. Приоткрытая дверь в длинный коридор. Несколько комнат. Направо - заколоченная дверь, рядом - детский велосипед и самокат…
- Здесь живут внуки физприборовцев, - говорит Валентина Ильинична Бажина, согласившаяся на встречу с журналистом. И добавляет: - Недавно, 16 марта, в коридоре обрушился пол. Хорошо, что никто не пострадал. Плита размером почти 9 квадратных метров рухнула вниз. А если бы там люди были?
Вместе с ней спускаемся вновь на первый этаж. Здесь уже давно никто не живет. Бомжи, одно время «захватившие» его, и те ушли.
- Осторожно, не провалитесь, - предупреждает мой проводник по коммунальным катакомбам.
Темнотища. Ступаю по каким-то трухлявым доскам, шаг в сторону - обрыв. В стене огромная дырища на кухню. Снимаю. Пока горит вспышка фотоаппарата, возникают из тьмы какие-то палки.
- Это подпорки, - объясняет «экскурсовод». - В 2014 году в кухне провалилась под пол Светлана Тищева, да там и умерла. Она еле ходила после инсульта, плохо говорила. Пошла, видимо, подогреть еду. А пол-то весь в дырах был... И не видели, как это случилось: не жил уж здесь почти никто. С тех пор кухню заколотили, демонтировали раковину. Остались мы без газа, но квитанции до сих пор присылают, и на покойницу тоже. И на Захарову - она собиралась уезжать отсюда, но деньги, что скопила, украли. Её хватил удар, да некому «скорую» было вызвать. Скончалась... У нас тут такой криминал!
Во дворе «парк отдыха» для бомжей… В дом раньше ходили «шкалики» разводить. Ломились в двери… В 2013-м я приходила посмотреть, всё ли в порядке, такого страху натерпелась. Вот заколоченная дверь в комнату дочери, замок проржавел. Она съехала шесть лет назад, когда под дверью лопнула труба с горячей водой и всё затопило. Составили акт, что тут жить нельзя. А что толку?
Впереди какой-то завал, сверху на грудах хлама - выбитая дверь. Видимо, остатки обвалившегося потолка.
- Дыру залатали на втором этаже, а снизу даже подпорки не поставили, - продолжает Валентина Ильинична. - Новые половицы на гнилые перекрытия положили, и вот-вот все обрушится снова.
Налево по коридору - ванная комната, но вход закрыт обломками потолка, направо - общий туалет, туда еще можно протиснуться, в одной из кабинок даже виден бачок. В центре помещения кучи хлама почти закрывают окно.
Из единственного крана без вентиля капает вода. Развал полнейший. И за все это начисляется плата. За отопление без батарей (в коридоре их нет), за кухню, ванную, которыми нельзя пользоваться. За воду, газ, доступ к которому перекрыт.
- Причём по завышенной цене: дом-то малоэтажный. В 2015 году стали начислять за содержание и обслуживание по 23 рубля 87 копеек по какой-то конкурсной программе, в два раза больше, чем по городу Кирову. Берут такие деньги, а за что? За развал? Обвалился потолок - так хоть подоприте. Коммунальные трущобы! Жильцы со второго этажа могли бы в эту дыру рухнуть. Детская коляска на этом месте стояла. Да обошлось на этот раз, - возмущается Валентина Ильинична.
В 2009 году Ленинская управляющая компания сама предложила жильцам собрать документы на межведомственную комиссию. Они оперативно сделали это, но потом все встало.
- И только когда спустя 4 года «управляйка» отказалась от нашего дома: надоело, видимо, ремонтировать через каждые пять минут электричество, дело сдвинулось с мертвой точки, - продолжает она. - В 2012 году дом признали аварийным, но подлежащим реконструкции. Пока обсчитывали смету, решали, стоит ли ремонтировать эту хибару, куда девать людей, прошел еще один год. В 2013-м дом был признан уже подлежащим сносу. Организация «Коммунпроект», обследовавшая это бывшее общежитие завода «Физприбор», сделала заключение, что жить здесь опасно: возможно обрушение. Что и произошло в этом году.
Кстати, сколько лет дому, никто не знает. В 1957 году «Физприбор» только поставил его на учет в БТИ. Дата постройки неизвестна, так как заводской архив сгорел. В комнатах ни одной несущей стены, только перегородки.
Дом признан аварийным, под снос, но пока одни только обещания. В газете «Наш Город» была информация о каких-то изменениях по поводу расселения из аварийного жилья. В списке нашего дома нет.
В вестибюле первого этажа возле раскуроченных почтовых ящиков - столик, заваленный квитанциями. Над ним объявление - обращение к жильцам, дескать, совесть имейте, не мусорьте! А рядом, в углу, паутина...
- Это еще вопрос, кто должен совесть иметь, - вновь возмущается Валентина Ильинична. - Сейчас нас обслуживает Центральная коммунальная служба, почти все аварийные дома у нее. «Управляйка» не хочет составлять акты о том, что жить в доме невозможно, что кухней нельзя пользоваться. Так зачем её обогревать? Надо отключить батареи. До ванны, унитаза не добраться без риска получить травму. Сотрудники компании это не признают. И берут с нас за всё по высшему разряду. А задолжаешь - в суд подают.
У дочери, инвалида III группы, из пенсии, которая едва за
8 тысяч рублей, уже начали вычитать задолженность: комнатка-то её. И жить негде, и последние гроши отбирают. И это «борьба с бедностью»?
- У нас тариф за «коммуналку» бешеный, - поддержала соседку по дому Ольга Трушкова. - За благоустроенную квартиру столько не платят, сколько мы за комнату. В аварийном доме! У нас, когда плита обвалилась между третьим и вторым этажами, унитаз весь расколотило. Мы сфотографировали - и в суд, а потом и в Москву отправили. Когда до столицы дошло, быстро ремонт сделали. А то полгода с дырищей жили. Мастера нам сказали, что ещё немного - и вторая бы плита обрушилась. Запросто могло кого-нибудь убить. «Вы не боитесь здесь жить? Трещины по всему дому идут, всё в один миг может рухнуть...»
- Бойся не бойся, а жить где-то надо! Если бы Галя Кошкина (когда беременная была) не пошла в свое время в суд, наверное, до сих пор наш дом не признали бы аварийным, - продолжает она. - Путин говорил, что аварийные рабочие бараки надо расселять. У нас, в Кирове, хотя бы один расселили?
Прохожие, бросив взгляд на разбитые или заколоченные окна, удивляются: «А что, в этом доме разве живут ещё?»
Вера ГЕОРГИЕВА.
Фото автора.
Оставить свой комментарий
Восстановление пароля
Если Вы забыли пароль, укажите свой Электронный адрес, после чего ждите письмо.