Если у вас есть лишние георгиевские ленточки, отвезите их Эдуарду Бессолицыну в Вахруши. Он отдаст их детям, стоящим в почётном карауле у памятника воинам-землякам, чтобы они почувствовали себя абсолютно счастливыми.

Я давно хотела рассказать эту историю, но, видимо, только сейчас пришла ей пора. Когда мне было 15 лет, нас, десятиклассников-активистов, повезли на специальном поезде крепить дружбу народов в ГДР. Был месяц май, много цветов и зелени, и на чистеньком немецком вокзале девочка-переводчица на плохом русском говорила нам о своей стране, где жили великие философы, музыканты, писатели. Потом нас водили по музеям и кофейням, и даже показали самое «секретное» место в Германии - базу ограниченного контингента советских войск, стоявших на страже мира на земле.

Далее приехавшие с нами на поезде писатели и журналисты, деятели культуры и искусства и полковники по-взрослому скрепили дружбу народов водкой и шнапсом. Нам, детям, налили компот, и мы спели «Интернационал».

Ко мне подсел какой-то немецкий военный товарищ и спросил почему-то по-английски, что я помню про минувшую великую войну. «Пэтриотик ва?» - уточнила я на всякий случай и сказала, что войну не помню, а помню только свою бабушку, которая в двадцать два года осталась вдовой с тремя маленькими дочками. И пока она была жива, до 77 своих лет, на столе у её кровати стояла фотография моего погибшего на войне деда, и бабушка всегда целовала и крестила её перед сном. Немецкий товарищ погладил меня по голове и заплакал. И я заплакала тоже - дружба народов окончательно состоялась.

Когда я смотрю на девчонок-подростков, замерзающих в своих беленьких блузочках на майском ветру у Вечного огня, я вспоминаю себя 15-летнюю, плачущую на немецком погоне. И вспоминаю всегда небритого старика-соседа дядю Лёшу Игнатьева, ходившего зимой и летом в солдатской шинели, и подружек моей бабушки, овдовевших, как и она, в двадцать лет, потому что их юных мужей занесло снегом на Ладоге или под Сталинградом или они умерли от ран в госпиталях в больших и маленьких городах, и воспоминания о них теперь уходят вместе со старушками. Целый мир исчезает навсегда, даже если в память о них зажигают Вечный огонь или ставят обелиски.

Эти нынешние 15-летние девочки не знают, кто такие ударники коммунистического труда, пионеры-герои, чем знамениты страны социалистического лагеря и сколько принципов в демо­кратическом централизме. Они выросли в другой стране, и иногда мне легче общаться с ними по-английски. 

Эдуард Бессолицын значительно меня моложе. Он тоже рос в другом государстве, но почему-то с ним очень легко разговаривать. Он живёт в посёлке Вахруши Слободского района и знаменит тем, что каждое 9 Мая выводит местных школьников в почётный караул. «Предложили на слёте молодёжи семь лет назад, мол, не попробуете ли, - вспоминает Эдуард, - а я подумал, что неплохо бы попробовать. Но если обычно в почётном карауле стоят старшеклассники, я решил начать с маленьких, с четвёртого класса. Мне говорили, что они не совсем понимают суть происходящего. Однако время показало другое: мои первые четвероклашки уже доросли до десятого класса и по-прежнему стоят в почётном карауле, потому что сознают, насколько это важно - быть благодарными за ту великую победу и помнить о подвиге нынешних ветеранов, когда они были молодыми».

Эдуард Бессолицын - удивительный человек. Про себя он говорит так: «Я злой, жестокий», а ни о ком другом плохо не говорит. Самое «страшное», что он может сказать: «Он смешной», «Она смешная». Огромным и важным считает только работу, всё остальное для него - второстепенно. Отсев в таком благородном деле неизбежен - иной раз на первую репетицию приходят по шестьдесят человек, ко второй остаётся всего сорок. Движения отрабатывают, как на строевой подготовке в армии, поблажки не бывает ни четвероклашкам, ни старшеклассникам. 

Выпускники вспоминают, что «жестокий и злой» Бессолицын на них не кричал никогда, всё показывал, бесконечно был терпелив. Если кто хотел уйти, никогда не уговаривал. И многие в небольшом посёлке теперь знают: эти репетиции, этот почётный караул каждое 9 Мая для Эдуарда Бессолицына и его ребят стали главным. Они очень честны перед этим.

«Дети все заняты - секции, кружки, многие в Киров ездят на учёбу, - поэтому репетировать получается только три раза в неделю, по выходным. Праздничный сценарий, как правило, один и тот же: мы строимся колонной на краю посёлка, идём к памятнику. К сожалению, парней очень мало. Вроде самое пацанское дело, а они не идут. Но костяк, человек двадцать, - это надёжные девчонки, есть кому доверять.

Я всегда спрашиваю: «Вы 9 Мая на пикник или к памятнику?» Некоторые ищут себе оправдание, мол, праздник, шашлыки, всё такое, а я говорю: «Это же очень важно - уметь себя напрячь, это же ваша маленькая битва самих с собою». На самом деле отстоять десять минут у памятника не шевелясь - для ребёнка очень трудно. А я им говорю: у Вечного огня разрешается только плакать, все остальное - топтаться, чесаться, корчить рожицы, дурачиться - запрещено категорически.

Конечно, им бы, наверное, хотелось постоять с оружием, в форме, но для этого нужно искать спонсоров. К родителям моих «часовых» я не обращаюсь, потому что знаю: в некоторых семьях даже белую блузку купить для дочери - финансовая катастрофа. Мне иногда говорят: «Эдик, так у тебя только малыши в почётном карауле стоят и девочки». Ну и пусть. Я ими очень горжусь. Вот как если бы мой сынишка Богдан у памятника стоял - так я ими горжусь».

После одной из акций в местной администрации Эдуарду предложили заняться всероссийским проектом «Наша общая Победа». С тогдашней шестиклассницей Ирой Богатырёвой они ходили по Вахрушам, а потом ездили по району - записывали рассказы ветеранов, реально воевавших людей. 

«Я, знаете, какую закономерность увидел? - говорит Эдуард. - Ветераны умирают в основном в период с марта по май: старое  сердце не выдерживает, приходится вспоминать то, о чём вспоминать в их возрасте смертельно опасно. У нас один дедушка умер 9 мая, другой - седьмого. Бабушка из поселка Октябрьского нам рассказала, что в Польше после боя они бродили по улицам и зашли в один дом. Там стояли огромные лари. Они открыли один и увидали черепа с волосами, детские игрушки, женские украшения... Я ехал домой и плакал. Иринка была такая шебутная, и её эти истории просто перевернули. А мы таких историй записали тринадцать. Есть такие вопросы, которые страшно задавать, особенно когда смотришь в глаза человеку. Проект было делать душевно тяжело, но я сказал: начали - закончим».

Он возит «своих» детей в Киров на «Ночь музеев», устраивает для них посиделки и конкурсы сочинений, делает транспаранты для акции «Аллея бессмертия», ходит по посёлку в Новый год в костюме Деда Мороза. Он живёт этими детьми, даже в Слободской колледж поступил учиться на педагога, чтобы проводить занятия «грамотно».

Но главное для него - почётный караул в День Победы. На какие деньги добывается атрибутика, я даже боялась спросить, потому что ответ знала заранее: «Из собственной получки».

Прадед Эдуарда погиб в Украине. Имени его он не помнит, и спросить не у кого. Один дед - труженик тыла, другой - из Литвы, но никто не знает, как он оказался в Белой Холунице. И совсем чужие дедушка и бабушка стали ему родными. Те, которые прожили вместе всю жизнь. Она - слеповата, он - глуховат. Он воин, не боец, а именно воин, водил до старости свою любимую жену, как по минному полю, пока не пришла пора уходить в место тихое, место спокойное.

После таких историй и после таких похорон Эдуард приходит домой чёрный просто. Но полуторагодовалому сынишке читает свои стихи о войне вместо сказок и мечтает, что тот, когда вырастет, продолжит его «семейный интерес» - и знаменитые вахрушевские почётные караулы никогда не закончатся.

А пока, если у вас есть случайно лишние георгиевские ленточки, отвезите их в Вахруши Эдуарду Бессолицыну. Он отдаст их своим маленьким часовым, чтобы они почувствовали себя по-настоящему счастливыми.

Ирина КУШОВА.