Сколько младенцев должны умереть, чтобы в стране «одобрили» беби-боксы

О странностях любви

Если бы я могла налить свою любовь в чашку и дать попить всем, кто во мне нуждается, я бы это сделала. Звучит, конечно, красиво, но это так. Это правда. Мне есть чем делиться: меня очень любили. Любили ещё до моего рождения. Любили в колыбельке и в коляске. Любили, когда я училась ходить и говорить. И даже когда закончились мои детство и юность, любили.

А потом умерла бабушка. Я узнала об этом, приехав с весенних каникул из Москвы, и плакала два дня не переставая. Мама сказала, что мы все рано или поздно умрём. Мне было 15 лет. Я поняла, что выросла.

В тот Новый год я написала на салфетке имена - Мария, Слава, Ванечка, Санёк, Катя, Ольга, Андрюшка, Ксюша. Это были имена моих будущих детей и первое и единственное обращение к Богу. Он услышал и, наверное, очень удивился. И дал мне много детей. Очень много. Четырнадцать - это те, которые жили вместе со мной, пока не выросли.

Но эти дети приводили с вокзалов и привозили из деревень своих друзей, а сейчас ведут женихов и невест, и с ними я становлюсь совсем домашней. Я люблю укачивать их маленьких сыночков и дочек на руках, я пою им песенки, которые пела мне мама, я вяжу им носочки. Мои взрослые дети оставляют мне повсюду смешные записочки, когда уходят. Я их нахожу, читаю и почему-то плачу. Бог его знает, почему - я так устроена.

Из 14 моих детей я родила только двоих - мальчика и девочку. Остальных ко мне привела беда.

Ванечка, Санька, Катя, Ольга, Андрюшка... Они пришли из страшного-страшного мира, о существовании которого я узнала именно от них. И когда они рассказывали мне о нём, я казалась себе маленькой девочкой, а они были гораздо умнее и опытнее меня. Но после этого очень трудно доверять людям.

История первая: про Ванечку, который боится дышать громко

Ванечка - отказник. Его 16-летняя мать-цыганка в трепетной заботе о своём женском здоровье родила мальчика в кирово-чепецком роддоме. Ребёнок набрал рекордное количество баллов по шкале Апгар, то есть родился практически здоровым. Его мать сбежала через окно на другой день после родов. Её нашли и уговорили забрать мальчика. Она забрала.

Через две недели социальные работники при проверке нашли в пустой комнате завёрнутый в грязное тряпьё человеческий ошмёточек - тощий, синий, обглоданный крысами.

На красивом смуглом Ванечкином лице до сих пор видны следы укусов. А ещё те две недели в мамином доме стали для него роковыми - у Ванечки от холода повредились лёгкие и бронхи, и всю жизнь он боится дышать «громко», потому что сразу же начинает задыхаться.

О его матери мы не вспоминаем никогда - хватит уже..

История вторая: про Алису, которая целует своё отражение в зеркале

У Алисы психиатрический диагноз. В раннем детстве она жила в деревне со своей мамой. Маме было 13 лет. Она работала на свинарнике. Работа ей не нравилась. Учиться она не хотела. За то, что Алиса часто болела, просила есть и долго не засыпала, маленькая мама била её сапогами. По голове. А потом уходила в клуб на дискотеку. Алиса укачивала себя сама.

Сейчас ей 19 лет. Она по-прежнему вертит головой по подушке вправо-влево, пока не уснёт. Она ненавидит подростков-девчонок, и когда была в их возрасте, выщипывала себе брови и ресницы. Психиатры говорили: так она протестует против воспоминаний о матери. Единственный человек, которого Алиса любит, - своё отражение в зеркале. Ему Алиса улыбается, и его она целует.

История третья: про Санька, который умер в 13 лет

Санёк - родной Алискин брат. Он появился на свет, когда их матери было уже 15. Рожать второго ребёнка она не хотела, поэтому глотала какие-то пилюли, чтобы Санёк «вылетел» до срока. Ребёнок тем не менее уцелел, но родился без левой почки, а от правой сохранился один огрызочек, с помощью которого мальчишка и ухитрялся балансировать между жизнью и смертью, переезжая из клиники в клинику.

Ему было 13 лет, когда он умер в диализном зале детской областной больницы. Умер за десять минут, никого не намучив, но намучившись до этого сам. Он похоронен на Новомакарьевском кладбище неподалёку от храма. Маленький рыжик мой...

История четвёртая: про Люсю, которая любит собак больше, чем людей

Люсе сейчас 16 - роковой возраст. Играй, гормон. Она говорит, что никого не любит, и призывает не любить её. Люсина мама - алкоголичка. Она живёт в деревне в Омутнинском районе. Иногда приезжает в Киров пьяная в зюзю, находит наш дом «на автопилоте», просит денег «на лекарство» и отваливает обратно в деревню.

Люсю забирали от матери и возвращали три раза, в семь лет увезли навсегда и отдали мне. Люська вспоминает, что порой в доме у родной мамы не было еды и она ходила вечером по деревне и выжидала, когда соседи начнут выносить еду собакам.

Собаки были добрее и жалостливее людей: они не рычали на человеческого детёныша, выуживающего из их мисок хлеб и картошку. С тех пор Люська любит собак больше, чем людей.

Иногда, завидев бездомного бродячего пса, она замирает посреди улицы и говорит, показывая на него: «Смотри-ка, мам, это я иду». Я делаю вид, что не замечаю, как Люся плачет.

...А ещё был Андрюшка, который засыпал, только когда понюхает ватку, смоченную водкой. Была Оля, которая к двадцати годам так и не приучилась есть мясо, потому что однажды мама накормила её колбасой с червями. Была малышка Сонечка, которая просыпалась ночью и задумчиво спрашивала саму себя: «Где моя мама? Нет моей мамы» - и засыпала снова. А я потом не могла заснуть до утра.

Это о них, детях моих, говорили на днях на «круглом столе» в библиотеке им. Герцена - в очередной раз всплыл вопрос об установке в областном центре беби-боксов. Конечно, сыновья мои и дочки давно выросли из этой проблемы, но, слушая каждого из участников дискуссии        (а собранную информацию обещали передать «наверх», чтобы федералы окончательно решили судьбу «ящиков для детей»), я думала, что, если бы в своё время их беспутые матери подбросили малышей государству, жизнь их была бы намного легче, качественней, что ли. Увы, за «круглым столом» в Герценке я оказалась в меньшинстве.

Как заколачивают «окна жизни»

Немного истории - для тех, кто не в теме. В начале мая 2015 года настоятель местной религиозной организации «Приход Пресвятого Сердца Иисуса Римско-католической церкви» о. Григорий Зволиньски открыл при приюте «Вифлеем на Вятке» на ул. Подгорной первый в областном центре беби-бокс - деньги на него собирали прихожане-католики из Москвы и Петербурга. Однако просуществовало «окно жизни» всего три дня: прокуратура направила на имя священника письмо с указанием на нарушение Семейного кодекса и Конвенции о правах ребёнка. Тогдашний уполномоченный по правам ребёнка в России Павел Астахов потребовал у тогдашнего кировского губернатора Никиты Белых закрыть беби-бокс. Противники установки «ящика для детей» утверждали, что каждый ребёнок имеет право знать своих родителей. Польский пастырь в свою очередь напоминал, что в конце 2014-го и в начале 2015 года в нашем регионе были найдены трупики новорожденных, которых убили их матери. Молодые женщины рассказывали на следствии, что на страшное преступление их толкнуло отчаяние: не оказалось рядом близких людей, не было денег на воспитание ребёнка, да и дома-то, по сути, не было.

О. Григорий Зволиньски был убеждён, что таких детей можно спасти, если оборудовать в регионе «окно жизни»: «Я не смогу спокойно жить, если не буду знать, что ничем не помог несчастным детям. Разве мёртвому ребёнку важно знать, кто его родители?»

Об этом же священник говорил и на недавнем заседании «круглого стола», называя беби-бокс альтернативой для жизни, единственным шансом спасти ребёнка.

О. Григория Зволиньски поддержал лишь руководитель отдела криминалистики регионального управления Следственного комитета РФ Павел Розуван: «Мы считаем установку беби-боксов целесообразной. По данным статистики, в 2014 году на территории региона было зарегистрировано два случая убийства новорожденных, в 2015-м - четыре, в прошлом - снова два. Были возбуждены уголовные дела. Я считаю, что женщины, совершившие преступления, знают об уголовной ответственности, и если бы у них была возможность её избежать и избавиться от ребёнка другим способом, они не стали бы лишать жизни своих детей, а отнесли бы их в беби-бокс».

Цель - убийство, а не спасение?

Однако остальные участники «круглого стола», в том числе и представители прокуратуры и медицинских учреждений, назвали «окно жизни» отправной точкой для развития социального сиротства.

К примеру, главный врач Кировского областного клинического перинатального центра Николай Семеновский называет беби-боксы не иначе как «коробка для ребёнка» и убеждён, что их установка не предотвращает инфантицид - это доказано мировой практикой.

«Мать, задумавшая убить ребёнка, ни в коем случае не понесёт его в беби-бокс, - считает доктор. - Перинатальный центр более пятнадцати лет ведёт большую работу с учреждениями, и в итоге многие дети, от которых матери хотели отказаться, остаются в семье. Решением проблемы может стать временная передача ребёнка в органы опеки, чтобы его родители смогли разобраться в трудной жизненной ситуации и взяли малыша обратно. Не могу решать, будут у нас в области «коробки для детей» или нет, но мировой опыт говорит, что это просто облегчение возможностей отказаться от новорожденного без последствий, а не решение проблемы инфантицида. К спасению жизни они не имеют никакого отношения».

В свою очередь уполномоченный по правам ребёнка в Кировской области Владимир Шабардин напомнил: три года назад со Следственным комитетом обсуждался каждый случай убийства ребёнка матерью - и выяснилось, что ни в одном из тех случаев мать не понесла бы малыша ни в областной центр за 300 километров от родной деревни, ни в фельдшерско-акушерский пункт за километр от неё, ни в администрацию, ни в школу, - у нас в регионе существует тысяча мест, где можно оставить ребёнка. Поэтому подброшенного в беби-бокс ребёнка к ребёнку, жизнь которого спасена, уполномоченный не приравнивает.

«Больше всего настораживает и пугает то, что узакониванием беби-боксов мы легализуем возможность уклонения от воспитания детей, - считает Владимир Шабардин. - Мы порождаем новое социальное сиротство, хотя у нас есть определённые успехи: сокращается количество детских домов, налаживается система работы с женщинами, находящимися в трудной жизненной ситуации».

Тем не менее омбудсмен напомнил о том, что в Германии известны случаи обнаружения в беби-боксах младенцев с тяжёлыми телесными повреждениями и даже погибших от переохлаждения. «Да, у нас есть общественные и религиозные социально ответственные организации, и они готовы взять на себя контроль за работой беби-боксов, - отмечает уполномоченный. - Но кто будет определять эти организации? Кто даст стопроцентную гарантию, что подобный «ящик» не будет использоваться для других целей, например для торговли детьми или передачи их на органы? Создание же «ящиков для младенцев» при религиозных и общественных организациях значительно затрудняет осуществление государственного контроля за устройством детей».

Также Владимир Шабардин упомянул о работе общественной организации РООРДИ «Дорогою добра», члены которой - родители детей с инвалидностью приходят к мамам, родившим малышей с особенностями развития, и есть подтверждённая статистика, что число отказов от подобных детей в последнее время существенно сократилось.

Неоднозначное отношение к беби-боксам и у главного врача Кировского дома ребёнка Софьи Захарченко. Доктор считает, что работа существующих у нас учреждений социальной защиты, здравоохранения и образования приносит свои положительные результаты, но её надо совершенствовать, особенно в дальних районах.

«Два года назад нам принесли двоих детей «с улицы», - вспоминает доктор. - Малыш, которого подбросила семейная пара, остался в доме ребёнка насовсем, а тот, от которого отказалась одинокая мама, вернулся в кровную семью. С женщинами работают не только социальные органы и служба опеки. В нашем доме ребёнка организованы специальные занятия с педагогом, психологом, юристом - они помогают отчаявшимся женщинам разобраться в жизни. В последнее время у нас всё меньше детей, от которых отказались после рождения. Сейчас у нас только два таких малыша, и, безусловно, они найдут замещающих родителей.

А за прошлый год 26 детей ушли обратно в кровную семью - это результаты работы государства с женщинами, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Я считаю, что беби-боксы нельзя узаконивать».

Большинство участников «круглого стола» отмечали, что беби-боксы - это коммерческий проект фонда «Колыбель надежды», продвигаемый под видом социального. По официальным ответам прокуратур регионов, Краснодарский край приобрёл пять беби-боксов за 2,7 миллиона рублей, бюджету Камчатского края беби-бокс обошёлся в 488 тысяч рублей, Калининградская область закупила у «Колыбели надежды» беби-бокс за 475 тысяч рублей. Кировский беби-бокс оплатил не бюджет, поэтому о нём и не говорили.

Зато вспомнили, что в феврале нынешнего года подброшенная в «окно жизни» новорожденная девочка скончалась в одной из больниц Краснодарского края: малышка была с признаками истощения, врачи несколько часов боролись за её жизнь, однако спасти бедняжку не удалось.

Минздрав усматривает в беби-боксах террористическую угрозу, поскольку это несертифицированное оборудование, у него нет подтверждённой безопасности, невозможно отслеживать ситуацию, а потому увеличивается риск его использования.

В то же время правоохранители, к примеру, весьма доходчиво и доказательно объясняют, что по закону женщина, подкинувшая ребёнка в общественном месте, может преследоваться по статье 125 Уголовного кодекса РФ - за оставление человека в опасности.

На сегодняшний день в России действуют более 20 беби-боксов в 13 регионах. Через них прошли 63 «отказника». Эти дети выжили. Только за это можно простить беби-боксам их никак не регулируемую государством работу, отсутствие единых требований к безопасности, непонятки с эксплуатацией. В каждом регионе действуют на свой страх и риск, а отчаявшиеся женщины подбрасывают младенцев. Иногда. Не сотнями, как боятся противники беби-боксов.

Бодучие лбы моих детей

Я спросила своих выросших детей: так ли уж важно для них знать имя женщины, родившей их и бросившей в сиротские «закрома» родины? Они сказали: нет, не важно. Я спросила их: допустимо ли оставить ребёнка в ящике при приюте или больнице, если нет возможности его содержать? Они сказали: допустимо. Я спросила их: а если женщина решила убить ребёнка? Они сказали: была бы возможность отказаться от него безнаказанно, не убила бы. Я сказала: а государство считает иначе. Они сказали: государство не сирота.

У моих детей очень бодучие лбы, но они много знают про жизнь. Между прочим, выучило их этому как раз наше государство.

Факты в защиту беби-боксов

Каждый ребёнок имеет право на жизнь.

Большое число общественных лидеров и организаций регионального и федерального уровней, а также представители многих официальных религиозных конфессий выступают в поддержку установки беби-боксов.

Установка беби-боксов поддерживается Следственным комитетом РФ в 30 регионах России.

Конструкцию беби-бокса можно приобрести у различных российских производителей либо изготовить самостоятельно. Стоимость конструкции может варьироваться от 50 тысяч рублей до 10 тысяч евро и зависит от технических параметров и от производителя.

Оставление ребёнка в подъезде, на вокзале, в торговом центре квалифицируется как уголовное деяние. В данных случаях шансы родителя одуматься и вернуть младенца равны нулю. Даже если родитель передумает, то страх перед уголовным наказанием не позволит ему обратиться в официальные органы.

Беби-бокс помогает выявлять женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. За пять лет работы фондом «Колыбель надежды» оказана помощь более 600 семьям из разных регионов России.

Именно с обращения женщины, увидевшей телефоны около беби-бокса, началась история создания специализированного Кризисного центра для женщин с детьми и беременных в г. Перми. Временный приют получили 238 женщин и 192 ребёнка. Аналогичный центр действует и в Кировской области.

За время деятельности беби-боксов в Российской Федерации не было ни одного случая криминального использования устройства.

Стоимость ДНК-экспертизы составляет от 14 до 16 тысяч рублей. Не было ни одного случая, когда родитель, решившийся вернуть ребёнка, не изыскал средства на эту процедуру.

Официальная статистика правоохранительных органов показывает, что в регионах, где были установлены беби-боксы, произошло снижение или неувеличение количества случаев инфантицида.

Беби-бокс помогает сохранить для общества женщину, не преследуя её по закону, и её новорожденного ребёнка. Дети, имеющиеся на тот момент у женщины, остаются в семье с матерью, а не попадают в детский дом.

Конструкция беби-бокса является безопасной: ребёнок находится в «колыбели» не более 40 секунд.

За 5 лет работы беби-боксов не было ни одного случая подкидывания младенца, находящегося в розыске.

Факты против беби-боксов

В 2011 году вопрос установки беби-боксов обсуждался с Президентом России, после чего было дано отрицательное заключение на осуществление такой деятельности как противоречащей российскому законодательству и государственной политике в целом.

В 2013 году проект федерального закона, предусматривающий возможность матери или иного лица анонимно оставлять ребёнка в специализированных местах, был отклонён Госдумой.

Профильная Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства выступает категорически против внедрения беби-боксов.

Анализ Фонда профилактики социального сиротства показал, что женщины, решившие избавиться от ребёнка, не мотивированы на использование беби-боксов. Для того чтобы отвезти ребёнка в «ящик», женщина, как минимум, должна быть в состоянии мыслить логически и желать сохранить ребёнку жизнь.

Исследование Криминологического института Нижней Саксонии, проанализировавшего все случаи убийства младенцев матерями за десять лет, показало, что женщины, убившие своего ребёнка, никогда бы не понесли его в беби-бокс.

Наличие беби-боксов в Перм­ском крае, Курской, Ленин­градской и Псковской областях не повлияло на снижение преступности по ст. 106 УК РФ (убийство матерью новорожденного ребёнка). Наоборот, с 2012 года в этих регионах наблюдается рост подобных преступлений.

Как показывает практика, в беби-боксы детей несут не матери-убийцы, а женщины, находящиеся в отчаянии, помочь которым из-за анонимности отказа становится невозможно.

Адресная работа с матерями, попавшими в трудную жизненную ситуацию, позволяет предотвратить до 50 процентов отказов от новорожденных.

Главврач Люберецкой районной больницы № 3 неодно­кратно рассказывала, что в их беби-бокс подкидывают ухоженных младенцев в красивых конвертах.

В Перми в июле 2015 года 26-летняя женщина выбросила ребёнка в мусорный ящик. Днём ранее мёртвый ребёнок в пакете был найден в мусоропроводе одного из жилых домов, несмотря на то что на соседней улице установлен беби-бокс.

В Ленинградской, Калини­градской и Владимирской областях беби-боксы были закрыты по причине их неэффективности.

В беби-бокс может подкинуть ребёнка любой родственник против воли матери: в Ставрополе, например, новорожденную девочку в беби-бокс отнесла бабушка. Когда мать пришла забрать дочку, ребёнка не отдали.

Процедура возврата ребёнка матери требует проведения дорогостоящей ДНК-экспертизы, которую назначает суд, и это может длиться несколько месяцев. Женщина, оставившая ребёнка в люберецком беби-боксе из-за конфликта в семье, больше года пытается забрать его обратно. Ребёнок сразу же был отдан в приёмную семью.

В Казахстане беби-боксы запрещены законодательно.

В Великобритании оставление ребёнка до двух лет является уголовно наказуемым деянием.

В Японии отказ от ребёнка карается тюремным заключением на срок до пяти лет.

В Бельгии распространение информации о беби-боксах рассматривается как «реклама подкидывания детей» и влечёт за собой ответственность.

В Германии, Японии и Китае известны случаи, когда младенцы, обнаруженные в беби-боксах, имели тяжёлые повреждения или были мертвы.

В Китае первые беби-боксы были установлены в 2013 году, что спровоцировало наплыв подбрасываемых младенцев, среди которых было много детей с врождёнными дефектами, а также девочек. После того как в ящиках несколько раз обнаружили мёртвых младенцев, от практики использования беби-боксов стали отказываться.

Ирина Кушова.