В 2018 году программа переселения граждан из аварийного жилья прекращает свое существование. Программа заканчивается, а аварийное жилье остается. И люди, живущие в нем, продолжают надеяться, что когда-нибудь придет и их черед на переселение, на новое комфортное жилье. А пока продолжают жить в старом. Даже не жить - существовать. Разве можно в XXI веке назвать нормальной жизнь, когда в доме печное отопление, а вместо нормального туалета сортир с выгребной ямой.

И за каждым нерасселенным аварийным домом стоит не только людская боль, но и нерасторопность, нераспорядительность, а иногда и просто черствость чиновников. Многие из граждан, столкнувшихся с тем, как они решают проблему ветхого жилья, недовольны. Только за 2017 год в адрес правительства области поступило более 300 обращений граждан с жалобами на качество предоставленного в рамках программы жилья. И это не считая претензий к признанию домов аварийными, переносу сроков расселения, местоположению квартир, которые предлагаются взамен старых. В общем, жалобы есть, а есть ли ответы?

Будем запасаться дровами

Слобода Большое Скопино. Дом под номером 2. Деревянный, обшитый снаружи почерневшими досками. О том, что на дворе не XX, а XXI век, можно судить только по спутниковым антеннам. Крыша, покрытая проржавевшими листами железа, несет следы неодно­кратных латок.

Елена Ивановна с мужем живут в этом доме с 1990 года - поменяли жилье в Мурыгино на кировское. Уже в то время дом шел под снос, так как находился в промышленной зоне. Поэтому обмен был выгодный. Однако наступил 1991 год, и все планы на улучшение жилплощади пошли прахом.

- Мы судились по этому поводу, но судья сказала: «Что вы хотите - времена изменились», - сокрушенно говорит Елена Ивановна.

Времена, действительно, меняются. Годы идут, а вместе с ними всё больше ветшает дом. Кто бы мог подумать, что сего­дня, в городской черте, рядом с благоустроенными многоэтажками, еще стоит дом, который приходится отапливать дровами, а канализация - местная?

- Хорошо еще, что яму пусть и с четвертого раза, но чистят, - замечает кировчанка. - Да и мусор вывозят. А то совсем было бы жить невмоготу.

Квартира у Елены Ивановны трехкомнатная, более 50 квадратных метров. Видно, что хозяева за ней ухаживают, поддерживают условия для «нормального» существования. Но и здесь следы ветхости строения вносят свой вклад - в большой комнате стоит подпорка, поддерживающая потолок.

- Это мы еще что-то делаем, чтобы жить по-людски, а у некоторых соседей уже давно опустились руки.

Сейчас дом вновь признан аварийным. Правда, он включен в список в 2017 году, после января 2012 года, а потому его расселение для городской администрации не является первоочередным.

- Мы долго бились с администрацией, чтобы дом признали аварийным, - рассказывает Елена Ивановна. - Только после проведения независимой экспертизы его назначили под снос. А до этого с нас даже взносы на капитальный ремонт брали. Правда, потом их вернули.

Вот только от признания дома аварийным до расселения жильцов, как оказалось, дистанция огромного масштаба. В ответ на обращение жильцов гор-
администрация, которая уже успела парадно отчитаться о том, что к концу 2018 года дом будет расселен и снесен, написала, что «запланированные сроки реализации муниципальной программы, возможно, будут скорректированы». Да и с переселением оказалось не всё так просто. Со ссылкой на порядок, который установлен муниципальной программой переселения граждан из аварийного жилья, собственникам жилых помещений городские чиновники предлагают выплатить денежную компенсацию «при наличии необходимых бюджетных ассигнований».

- Представляете, сколько может стоить квадратный метр аварийного жилья? - задает риторический вопрос Елена Ивановна. - Сейчас у нас остался единственный выход - добиваться защиты наших прав в суде.

Впрочем, пока до суда далеко, как далеко и до расселения дома. Его сроки в очередной раз сдвинуты. В том числе и потому, что федеральная программа в этом году заканчивается, а новой еще нет. Впереди зима, а значит, жильцам дома в слободе Большое Скопино вновь нужно озаботиться приобретением дров. Иначе замерзнут, не дождавшись расселения.

Лакомый кусочек остался без надзора

Вы скажете: «Что там Скопино? Оно далеко и на отшибе. И в центре еще много аварийных домов». И будете правы. Что там далеко ходить? Киров, улица Преображенская, дом 21-а.

Дом под номером 21-а, по данным сайта Фонда реформирования ЖКХ, признан аварийным еще в 2010 году. Более того, там указано, что его расселили летом 2017-го. Иду по мощенному плиткой тротуару. Вижу номерной знак - 21. Одноэтажное строение, почти по окна вросшее в тротуар. По всем признакам - дореволюционной постройки.

Спускаюсь по проезду между домами. Бетонные плиты для пешеходов, рядом автомобильный съезд, присыпанный песком. Небольшой участок двора, тот, что виден с Преображен­ской, белеет крупным гравием. За ним буйно разрослась зелень, скрывающая брошенные пакеты с мусором. В глубине, почти невидимый с тротуара, почерневший от времени бревенчатый дом. На нем табличка: «21-а».

По сравнению с дореволюционным соседом строение выглядит весьма непрезентабельно. Покосившиеся стены, подъезды с обветшавшими деревянными козырьками, грунтовая тропка, огибающая дом. Обращаю внимание на то, что окна одной из квартир белеют относительно свежей покраской. Захожу в подъезд - следы запустения везде, но на одной из квартир новый навесной замок, а у той, где крашеные окна, добротная дверь. Нажимаю на кнопку звонка - звонок работает, но за дверью, похоже, никого. Однако, по всем признакам, люди там живут.

Иду обратно во двор. Встречаю мужчину лет 50-ти, который только что вышел из подъехавшего автомобиля. Интересуюсь, здесь ли он живет? В ответ слышу: «Сейчас - нет, но с рождения и до последнего времени жил здесь, - указывает на дом под номером 21. - Сейчас приехал к родителям, которые получили жилье в этом доме еще в 30-е годы».

Илья, так разрешил называть себя мужчина, оказался человеком общительным и знающим не только историю собственного дома, но и округу. По его словам, дом 21-а, действительно, расселен где-то год назад, но, похоже, не полностью. А вот сколько еще семей осталось, он не знает.

- А вы бы согласились переехать, если б ваш дом признали аварийным? - спрашиваю Илью.

- Ну, во-первых, у нас дом еще крепкий, и наша семья сделала его максимально комфортным для жизни - провели отопление, подсоединились к город­ской канализации. Во-вторых, у нас здесь центр города, магазины под боком, а новое жилье дают у черта на куличках.

Его можно понять. Думается, что и оставшиеся в доме 21-а жильцы рассуждают примерно так же. Вот так и стоит дом полупустой. И снести нельзя, и оставлять опасно. Зайти в него может любой, к тому же электричество и газ не отключены, а значит, очень высок риск его «случайного возгорания». Место-то ведь козырное - лакомый кусочек для любого застройщика.

В ожидании частного застройщика

У дома на ул. Преображенской есть брат-близнец. Он находится на ул. Горбуновой, 4-а. Такой же почерневший бревенчатый корпус. Такие же подъезды с деревянными козырьками. Те же перекошенные окна и полы. И даже такая же грунтовая дорога, ведущая к дому, которая и в сухое время просыхает не полностью.

Оба дома считаются аварийными. Вот только с улицы Горбуновой людей расселять даже не начинали.

В доме многое указывает на его неблагополучность. Стены с трещинами, осыпавшаяся штукатурка в подъездах, рассохшиеся полы, расколотые стекла на окнах лестничных площадок. Но везде заметно, что жители стараются предот­вратить окончательное его разрушение - трещины кое-где замазаны цементом, полы в подъездах выметены и залатаны, мусора нет.

Звоню в первую попавшуюся квартиру. Поговорить об аварийном состоянии дома и о возможном расселении соглашается женщина лет 50-ти. Она с дочерью и маленьким внуком уже давно живёт здесь. Но, по ее словам, в последнее время нормальной эту жизнь не назовешь: горячей воды нет всё лето, а если она и есть, то желтого цвета. Есть претензии и к качеству холодной воды. Канализация постоянно засоряется, а поскольку люк колодца находится выше уровня первого этажа, на котором они живут, то всё бежит к ним под стены.

Татьяна Викторовна - так зовут женщину - рассказывает, что дом этот строился заводом 1 Мая в 30-е годы прошлого века. В 1990-е, когда многие предприятия начали избавляться от объектов социальной инфраструктуры, рабочим завода, которые жили в этом доме, предложили приватизировать жилье. Сделала это и Татьяна Викторовна. И сейчас она является собственником нескольких квадратных метров в коммунальной квартире. На троих худо-бедно хватает. А вот соседи по коммуналке живут вчетвером с двумя детьми на 16 квадратных метрах. Понятно, что ни Татьяна Викторовна, ни ее соседи на денежную компенсацию такого жилья категорически не согласны.

- Что мы за это получим? - задает риторический вопрос ее дочь. - Даже если метры посчитают по рыночной стоимости, этих денег не хватит на покупку самой дешевой комнаты.

- Сейчас переселенцам предлагаются квартиры в Лянгасово и Коминтерне. Вы б согласились туда поехать? - спрашиваю женщин.

- Лянгасово? Нет. А вот с Коминтерном - шикарный вариант. Нам ведь нужно, чтобы и садик, и школа были рядом.

Впрочем, на скорое переселение они не рассчитывают. Дом признали аварийным всего год назад. По муниципальной программе его снос запланирован на 2020 год. Да и то - не факт. Женщина звонила в городскую администрацию, так ей сказали, что если не снесут в 2020-м, то перенесут срок на 2025-й. Прокуратура тоже ничем не смогла обнадежить.

Сейчас у жильцов вся надежда на частного застройщика, который выкупит их земельный участок под новое строительство. Так же, как это сделано на площадке по ул. Горбуновой между улицами МОПРа и Труда.

Разговаривая с этими людьми, я сделал для себя открытие - аварийным дом признается не потому, что пришел в ветхость и, по мнению городской власти, подлежит сносу. Жильцы сами должны нанимать экспертов (как это произошло в случае с домом на ул. Горбуновой, 4-а), и только после этого его признают аварийным и включат в муниципальную программу. В противном случае дом так и будет числиться пригодным для проживания, а с его жильцов станут даже брать взносы на капитальный ремонт. Еще с одним близнецом дома по ул. Горбуновой, 4-а, находящимся по соседству, под номером 6-а, именно так и обстоит.

В общем, «спасение утопающих - дело рук самих утопающих».

Сергей СМОЛИН.