10 июня исполняется 10 лет со дня принятия Федерального закона № 76-ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания». Так в регионах России появились общественные наблюдательные комиссии (ОНК), призванные объединить усилия правозащитников и государства в сфере исполнения наказаний.

Возможно, читатели «ВК» помнят недавние интервью с председателем ОНК Кировской области, полковником полиции в отставке Михаилом Кузьминых. Вместе с ним и ещё с одним членом комиссии Сергеем Печеницыным мы посетили исправительную колонию особого режима № 6 в п. Восточном Омутнинского района.

На интернет-сайтах можно встретить её описание: «…пользующаяся среди заключённых печальной славой, относится к так называемым красным, беспредельным зонам». Якобы беззаконие царит именно там, где жизнью колонии полностью управляет её администрация, а не криминальные авторитеты. Именно сотрудников УФСИН правозащитники всегда подозревают в унижениях, побоях и даже в пытках заключённых. Правда, с доказательствами обычно всё плохо для российских судов, зато Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) исправно выписывает штрафы России за нарушения прав преступников.

- По каждому иску туда я собираю или пишу массу документов. Но если несколько лет назад результат был 50 на 50, то сейчас по любому делу получаем обвинительное решение ЕСПЧ, - рассказал сопровождающий нас помощник начальника областного УФСИН по правам человека Дмитрий Кокорин.

ИК-6 - для самых опасных преступников и рецидивистов, отбывающих длительные сроки заключения. Есть регионы, где колоний особого режима нет совсем, и осужденные едут отбывать наказание со всей России в нашу область. В ИК-6 из более тысячи осужденных всего около 120 кировчан.

Швей – мужская профессия

Сотовые телефоны и другие запрещённые на территории колонии вещи оставляем в кабинете. Через четыре двери поста всю группу пропускают по одному-два человека. Даже если посетители знакомы сотрудникам в лицо, как тот же Михаил Кузьминых, проверяют паспорта и сумки, выдают бумажные пропуска и некие пластиковые карточки. На каждого посетителя уходит минут по пять, пока проходим за ворота.

Местный магазин - вполне обычный мини-маркет: тут и продукты, и сигареты, и «мыльно-рыльные» принадлежности, только спиртного нет. По словам заведующей, ассортимент обновляется раз в неделю. Покупки - на реальные деньги, которые осужденные зарабатывают в колонии. Естественно, часть заработка изымает государство. С другой стороны, тратить здесь больше особо некуда, разве что на вкусное к чаю, на сигареты и на звонки родным: тут же продаются и карты для таксофона. Вот вам и особый режим!

Гордость ИК-6 - почти поголовная занятость отбывающих наказание. Как обмолвился при встрече начальник колонии Александр Бибик, только в мае он начислил осужденным зарплат на 6 млн. рублей. Большая часть осужденных в три смены по графику занята на швейном производстве.

- Мы уже лет шесть выполняем заказы удмуртской фирмы по пошиву тюбингов, зимних чехлов для детских санок, - рассказывает приставленный к нам экскурсоводом Сергей Серебряков, начальник отдела организации трудовой занятости осужденных и сбыта продукции центра трудовой адаптации. - Нареканий на качество со стороны заказчика нет. Зарплаты растут: если раньше осужденным едва хватало на печенье, то многие сейчас могут отправлять деньги на волю родственникам или гасить кредиты.

Входим в первый швейный цех. Заключённые тут же встают и вытягиваются по стойке смирно: «Здрасьте, гражданин начальник!» Приступают снова к работе после команды старшего по отряду. Выбритые убийцы, насильники и наркоторговцы аккуратно и деловито прошивают татуированными руками элементы розовых саночных чехлов на швейных машинках. Впрочем, не исключаю, что такая дисциплина и сосредоточенность только при гостях и «гражданах начальниках». В том же здании нам показывают учебный класс для новичков.

- Машина приходит за продукцией дважды неделю, - продолжает рассказ Серебряков. -
У нас почти все, в отличие от той же ИК-17, осуждены на длительные сроки, поэтому успевают научиться и нормально зарабатывать.

Государство в государстве

Проходим к столовой. Во дворе - глиняные статуэтки, сделанные руками умельцев-сидельцев. Внутри на столах расставлены тарелки с борщом и большими фрикадельками. «Нас в армии так хорошо не кормили!» - посетовал после экскурсии Александр Бибик. Выйдя к нам, главный повар без запинки перечисляет меню и положенное количество калорий на порцию. Говорит, выучился своей нынешней специальности здесь же, в колонии, за последние шесть лет. Осталось отсидеть ещё два с половиной.

Бывших сотрудников (БС) правоохранительных органов и вооруженных сил, согласно правилам, в колонии изолировали от остальных осужденных. Но никакой разницы между теми и другими нет в условиях содержания или в оплате труда. Звания и регалии из свободной жизни здесь не играют роли. Возможно, чуть более высокая дисциплинированность БС выражается в лучшей выработке плана, переходящего от смены к смене: 87%.

За швейным цехом БС - площадка деревообработки. Используются обычные станки и краны, позволяющие сделать производство практически безотходным: на продажу в разные регионы России расходятся и строительные, и тарные (для ящиков) доски, а опил и щепа идут в котельную промзоны. Несколько специалистов собирают также срубы и домики из брёвен на заказ. Сергей Серебряков останавливает нас у стендов с фото передовых и отстающих бригад на производстве.

- Здесь у нас своя теплица, а здесь - свиноферма (осужденные сами обеспечивают себя мясом), а здесь - душевые, чтобы можно было помыться после работы, - показывают сопровождающие нас сотрудники колонии. - Есть библиотека и даже молельная комната. У нас как государство в государстве, можем жить автономно. На реализации произведённой продукции колония зарабатывает по 9 - 10 миллионов рублей в месяц.

Медпункт (филиал «Медицинская часть № 4» ФКУЗ МСЧ-43) - тоже гордость ИК-6. Тут как в нормальной поликлинике, кабинеты почти на все виды заболеваний, современная аппаратура.

- Поток пациентов постоянный, по 50 - 80 человек в день, - говорит врио начальника медчасти Ольга Брызгалова. - Почти все осужденные имеют какие-либо заболевания, в том числе хронические. Некоторые выявляем уже здесь. Примерно треть пациентов - алкоголики и наркоманы, у которых многолетняя вынужденная ремиссия, у большинства есть какие-либо психические отклонения.

- И ведь попробуй задержать пациента в очереди дольше положенного, так тут же будет повод пожаловаться на плохие условия содержания! - добавил позже Александр Бибик.

Словом, гуманизация системы исполнения наказаний во всей красе, даже с перебором (на мой личный взгляд). Заходим в спальню в одном из зданий. Двухъярусные кровати сдвинуты парами, на них фото «хозяев» с аннотациями - возраст, за что сидят...

- За прошлый год от нас на перережимку (на строгий режим) перешло 228 человек, в этом - уже 32, - рассказывает командир отряда. - Для заключённых это лучший стимул избегать нарушений и взысканий.

Для дважды виновных

Строгие условия отбывания наказания для особо опасных злодеев (даже для особого режима) нам также любезно согласились показать. Зрелище куда более мрачное, по классике жанра: толстые железные двери с зарешеченными окошками, лязгающие замки-засовы, решётки в коридорах. Камеры маленькие, максимум на четыре места, с деревянными нарами. Чтобы не хотелось задерживаться. В регионе только одно такое тюремное помещение камерного типа - здесь.

- Совершил преступление в местах лишения свободы, выхожу из камеры 19 июля. Срок заканчивается в 2021 году, - рассказывает находящийся в камере осужденный из Красноярска. Говорит, на перережимку всё-таки надеется и вообще хочет скорее на свободу, где у него уже внуки родились за время заключения. Жалоб нет.

Спускаемся ниже. Там в одной крохотной камере под громкую музыку шьют карманы к чехлам ещё четверо заключённых. Кузьминых представляется, спрашивает, есть ли жалобы. Отвечают сдержанно, будто с опаской, что всё нормально. Во дворе ещё ряд камер с окошком в потолке. Над стальными дверями номера и… названия улиц. «А как же в нашей работе без юмора?» - говорят офицеры.

Последний пункт экскурсии - штрафной изолятор (ШИЗО). Встретили там вновь прибывших заключённых: их специально поначалу держат отдельно, чтобы выявить болезни и так далее. Здесь же заглянули в камеру к известному криминальному авторитету: таких людей администрация изолирует не за проступки, а для того чтобы не оказывали влияния на остальных заключённых. Жалоб тоже нет.

Зато последние трое, кого навестили члены ОНК, прославились как раз своими рассказами на видео об избиениях и пытках в колонии - до сих пор их легко найти в Интернете по тегу «омутнинская ИК-6». Заключённый Денис Ж. встречает нас спиной, с руками на затылке, затем его разворачивают лицом к посетителям. Жалоб не высказывает, только хочет вернуться в отряд и просит Михаила Кузьминых поговорить наедине. Тот отказывает: в марте они уже общались, ничего нового он не ожидает услышать. Нет жалоб и пожеланий и у Эдуарда Г., чьё видео охотно раскручивали в Интернете профессиональные правозащитники. Возможно, в надежде получить денег от РФ в результате обвинительного решения ЕСПЧ (о чём и говорил Кокорин). Однако российский суд добавил срок за ложный донос.

50-летнего Дмитрия Ж. посетили последним. За ним числится около 640 жалоб по всевозможным поводам, а сидеть ему осталось ещё почти три года. В мае, как оказалось, он второй раз отказался от приёма пищи, даже пытался повеситься, однако не дали.

- Я боюсь за свою жизнь. Скажите, есть такой закон, чтобы связывали по рукам и ногам, чтобы заставляли другого осужденного кормить меня с ложки?! - бросает Ж. в лицо Кузьминых. - Есть такой закон, чтобы оскорблять меня?

- Вы своими жалобами озлобляете администрацию. Забудьте про обиды, про попытки суицида и подобные глупости, живите будущим, - отвечает Михаил Кузьминых. - Думайте только о переводе в другую колонию, если это ваша цель.

- Нет у меня такой цели, - неожиданно для него и сотрудников колонии утверждает осужденный, ещё недавно заявлявший о таком желании...

Спор длится минут десять. Заключённый успокаивается и смиренно соглашается написать ещё одну жалобу - в Следственный комитет. Кузьминых обещает передать её лично.

- Тоже кандидат на увеличение срока за ложный донос, - комментирует диалог Дмитрий Кокорин. - Профессиональный мошенник, вот и изворачивается.

Такое окончание экскурсии слегка подпортило идеальную картину, представленную сотрудниками колонии. На самом деле, как высказался председатель ОНК, администрация имеет огромную власть над заключёнными, и бывает трудно отличить фантазии от реального попрания их прав. Одна надежда - на порядочность тех и других. Вездесущий человеческий фактор... И всё-таки на примере ИК-6 можно твёрдо сказать одно: зря из названия «исправительно-трудовые колонии» вычеркнули слово «трудовые».

Игорь НЕЛЮБИН.

Фото автора.