«Квартирный вопрос только испортил их», - вздыхал Воланд, герой булгаковского романа о жителях Москвы 1920-х годов. Однако и в то далёкое время, и в наше находятся люди, которых совместное проживание привлекает больше обособленного.

Слово «коммуна» (так по-французски звучит «община») должно быть знакомо хотя бы понаслышке всем, чьи школьные годы пришлись на советское время. Правда, немногие по сей день понимают, что оно означает и как выглядит на практике. Коммуны существуют минимум с XIX века по всему миру, но, как ни странно, на сегодняшний день меньше прижились в России, которой принято приписывать общинный менталитет и социалистические традиции. С другой стороны, заметьте, именно в нашей стране принято огораживать даже места на кладбищах.

- Наверное, дело всё-таки в первую очередь в российской ментальности, - поделилась мнением с «ВК» кировчанка Юлия Турушева, которая десять лет назад жила в известной немецкой коммуне Niederkaufungen (Нидеркауфунген) под городом Кассел. - Кроме того, у нас труднее найти помещение, подходящее для совместного проживания коммунаров.

Предыстория: в 2007 году нас вместе с Юлией и другими товарищами из России пригласили на фестиваль немецких коммун в городе Вальтерсхаузен. Местная, кстати, поселилась в здании закрывшейся некогда известной в Европе кукольной фабрики. На фестиваль съехались представители пары десятков коммун со своими презентациями. Общались, знакомились, рассказывали друг другу, где как устроено. А летом того же года наш бывший гид, немецкий коммунист Мартин Крэмер сам приехал в Киров и предложил международный обмен.

- Я на тот момент училась в аспирантуре на электротехническом факультете в ВятГУ и уже сдала кандидатский минимум после первого года обучения (философию и английский язык). Поэтому обмен решили привязать к научной деятельности и пригласили меня в коммуну по рекомендации Мартина под предлогом написания исследования о том, как строится там жизнь, - продолжает рассказ Юлия Турушева.

Коммуна Нидеркауфунген существует под городом Касселом в земле Гессен больше 30 лет. Её жизнь строится на положениях изначально принятого устава: общий бюджет, равноправие и совместное принятие решений, эмансипация, справедливость...

- Всё это до сих пор соблюдается, но больше для её членов, - рассказывает Юлия. - Например, в ней еженедельно проводят собрания, на которых обсуждают насущные вопросы и крупные покупки. Но есть закрытая часть, только для членов. Также два раза в год по итогам полугодия в коммуне проводят расширенные собрания. Правда, всё обсуждалось на немецком, который я тогда ещё плохо понимала.

- И как тебя воспринимали?

- Отношение было доброжелательным либо равнодушным, как к постояльцу. Я изначально себя чувствовала... ну, может, не белой вороной, но чужаком. Заходишь на собрание - и все на тебя смотрят. Возможно, казалось так. Очень сказывался, конечно, языковой барьер, который мне помогала преодолевать приставленный ко мне куратор Марианна. Ведь мне же надо было писать реферат о коммунах на немецком для местного университета.

- Это и была твоя работа? Или надо было отрабатывать хлеб и кров?

- Принуждения не было. Мне дали попробовать себя на ферме по выращиванию экологически чистых фруктов, на производстве сыра, в столярной и токарной мастерских... У некоторых постоянная работа на кухне коммуны (столовая общая), но бывает дежурство за них по графику в их выходной, а также на помывке посуды. А живёт сейчас в Нидеркауфунгене около 80 человек, судя по информации на её сайте. Там есть детский сад, в том числе для детей с ограниченными возможностями «Мышки-норушки» («Wuhlmause»), дневной стационар для людей с болезнью Альцгеймера, услуги по  организации выездного общественного питания  с применением экологических продуктов, под заказ. Мне больше всего из предложенного понравилось кожаное шитьё, однако женщина, которая им занималась, отказалась меня учить и со мной работать. Тогда коммуна предоставила мне швейную машинку.

- Ну да, я помню из рассказов коммунаров на фестивале, что каждому предоставляют возможность для самореализации: кто зарабатывает, кто рисует, а кто полы моет. Я только не понял, действует ли у них принцип «кто не работает, тот не ест»?

- Там могут предоставить человеку крышу и питание из-за его жилищных или материальных трудностей. Некоторые так и приходят «перекантоваться», также бывают гости, туристы. Но это не значит, что любой станет постоянным членом коммуны. Помню жившего там очень добродушного дедушку, инвалида-колясочника: ну какой работы от него можно требовать? Все участвуют в жизни коммуны как умеют и хотят. Как в семье: скажем, муж зарабатывает на семью, жена занимается детьми и домом, бабушка носки вяжет, детей воспитывают сообща...

- С той разницей, что в коммуне может объединиться несколько разных семей. А как все они ведут общее хозяйство?

- В основном члены коммуны работают небольшими группами на коллективных предприятиях. Не знаю, как у них всё по бухгалтерии проводят, но, как я понимаю, вся прибыль от деятельности групп оседает в общем бюджете коммуны и идёт на её же нужды. В том числе на материалы для работы этих маленьких групп, на еду, транспортные, коммунальные, личные карманные расходы... Там был журнал для их фиксирования: пришел, взял и записал, кто ты и на что взял. А все крупные покупки обсуждают на собраниях. Было несколько проездных для общественного транспорта: люди брали их, указывали время пользования, а после возвращали на место. Также и с автомобилями.

- Понятно: от каждого по способностям, каждому по потребностям, как и предлагал Карл Маркс, родившийся ровно 200 лет назад...

- Как правило, коммунары  придерживаются политически левых идей, марксистских или анархистских, но без догм и всякого фанатизма. В Нидеркауфунгене организовывают культурные и политические мероприятия, в том числе выездные, поддерживают всякие демонстрации, шествия, пикеты. Участвуют в разных социальных проектах, поддерживают связи с региональными и международными организациями. Каждое лето проводят фестиваль коммуны, куда приглашают общественность. Интересующимся предлагают приехать к ним на информационную встречу, посетить ознакомительные семинары и пожить в течение нескольких недель в коммуне.

- Зачем? Для роста её численности?

- Не думаю, что дело только в этом, хотя состав коммуны обновляется каждый год: одни приходят, другие уходят. Большого прироста не бывает, а гостей всегда есть где разместить. Скорее, коммунарам интересно продвижение своих идей в массы, альтернативных принципов жизни общества. Чем более они распространены, тем более лояльное к ним отношение остальных граждан и власти.

- А как определяют членство в коммуне?

- Желающему вступить дают испытательный срок, чтобы он сам смог определиться, кем и где будет работать, комфортно ли ему, не передумал ли. А после срока коммунары на закрытой части своих собраний обсуждают, как себя вел претендент, почему он им подходит или нет, принимают решение.

- Судя по описанию в Интернете, в Нидеркауфунгене право собственности распространяется только на личные вещи вроде зубной щётки или нижнего белья. До «обобществления» супругов, вроде запрета на ревность, дело не доходит?

- Ничего подобного я не видела. Конечно, там, как в целом в Западной Европе, лояльно относятся к однополым отношениям и «хипповому» внешнему виду, но таких людей в коммуне было немного. Судя по информации на её сайте, там сейчас живут в 15 многокомнатных коммунальных квартирах и домах различной величины, так что супруги имеют возможности для частной жизни. Для решения конфликтных ситуаций приняты разные методы социальной коммуникации, такие как «ненасильственное общение» по Маршаллу Розенбергу. (Вкратце, смысл в том, чтобы не переубеждать оппонента, а обоим проговаривать собственные ощущения. - И.Н.)

- И это характерно для всех коммун? Ты же писала исследование о них?

- Честно, многое уже не помню. Но в целом да, принципы везде одинаковы: полное равноправие, обобществление доходов и имущества. Бывают коммуны из нескольких человек, существующие даже в городских квартирах.

В России, судя по тому, о чём я слышала, больше общин по типу сквота (самовольно заселённое пустующее здание, превращенное захватчиками в бесплатное жилье, художественные мастерские и так далее. - И.Н.) либо хостела, где хозяева взимают какую-то плату с постояльцев. Но о них лучше спрашивать не меня.

Исследование я тогда написала, сдала работу в кассельский вуз. Но комиссия нашла некоторые недочёты, и я позже вернулась в Германию, чтоб доделать. Устроилась на год волонтёром в молодёжном центре на юге страны, работала там со школьниками в группе продлённого дня. Но ездить в Кассел для завершения реферата оказалось слишком дорого и некогда, так моя научная работа и завершилась. По правде, эта последняя поездка оставила больше впечатлений…

Игорь НЕЛЮБИН.