В лекционном зале библиотеки на столах прямо-таки россыпь драгоценностей: книг, брошюр, фотоальбомов. Глаза разбегаются. Сколько интересных, интригующих названий, знакомых авторов, удивительных детских книжек-игрушек, рукописных книг…

Рядом с новинками известных писателей Владимира Ситникова, Николая Пересторонина, бывших в свое время победителями конкурса, книги начинающих авторов. К примеру, стихи Дарьи Гельд «Когда не держишь себя в руках по четвергам...» или сказка-повесть Максима Мильчакова (ему всего 10 лет!) из Кирово-Чепецка «Капитан Минральд и его команда». Рядом с исследованием Тамары Николаевой «Антон Павлович Чехов. Вятские страницы судьбы и творчества» - рассказы лесничего «Беседы о лесе» Владимира Морозова, стихи «Воздушный шарик» для детей и «Окно ожидания» Надежды Перминовой.

В 2018 году завершился большой проект вятских учёных-словесников «Областной словарь вятских говоров». С 1996 г. вышло в свет 12 выпусков вятских диалектов, собранных более чем за столетие в уездах Вятской губернии, во всех районах Кировской области. В этих говорах наши корни, наша самобытность, диалектные слова питают литературный язык. Вот представьте себе, когда-то слова «земляника», «пахать», «улыбаться» были узкодиалектными.

Кроме того, на выставке очень много прекрасно изданной детской литературы.

- Этих лебедей можно пальчиком потрогать, - говорит Наталья Владимировна Макарова, дежурный библиограф, открывая сказку «Гуси-лебеди» - тактильное издание для слабовидящих детей. - А вот эту книжку-игрушку «Алиса в Стране чудес» в 3D-изображении сделали ребята 2 - 4-х классов из объединения «Смайлик» Станции юных техников города Кирова.

Столько интересных изданий на выставке, что трудно выбрать самые достойные. И всё же посетители выставки могут оставить свои отзывы в специальной тетради, указать понравившихся авторов на сайте библиотеки. По словам главного библиографа книжной палаты Веры Александровны Татариновой, много откликов поступило на сборник воспоминаний детей войны «Этим дням в веках не затеряться».

Отмечают посетители выставки и оригинальное оформление сборника «Котомка сказок». Книга как будто и правда в мешке с карманом, из которого выглядывает смешная мышка. Художник книги Татьяна Коршунова показывает, как мышка передвигается по сборнику.

Привлекает внимание читателей и новый роман протоиерея Александра Балыбердина «Сквозь bookовый лес». Захотелось и мне узнать об этой книге подробнее, и вот встреча с автором в редакции «ВК».

Цифровая диктатура?

- Александр Геннадьевич, расскажите, пожалуйста, о замысле вашей книги и почему часть её названия на английском?

- Первый слог в слове «буковый» написан по-английски. Это не случайно: название книги должно отражать ее суть. Это третья книга в трилогии. Первая так и называлась: «Bookовый лес», вторая - «Эхо bookового леса», и третья - «Сквозь bookовый лес». Я решил сохранить единство в названиях, чтобы донести до читателя главную мысль этих книг. Вот в таком написании - когда первый слог в названии пишется через английское слово «книга» - имеется в виду мир, общество, которое строят «книжники и фарисеи», для кого буква, цифра, инструкция важнее, чем человек.

Мы знаем, что 2000 лет назад на голгофе «книжники» распяли любовь. И вот это событие повторяется в истории постоянно. И это не случайно, когда для кого-то становится важнее человека мировая революция, государство, закон, протокол, ЕГЭ, то этот человек страдает. И то общество, которое создают «книжники», я и называю bookовым лесом, когда первый слог book - «книга». А по-немецки это звучит «Бухенвальд». Когда-то на месте этого концлагеря был санаторий с названием «Буковый лес», который нацисты превратили в ад и где убивали людей во имя каких-то теорий, букв и цифр... На мой взгляд, это совпадение не случайно: оно показывает, что распятие Христа «книжниками» повторяется не только в истории народов, но и в жизни обычного человека.

- Как родился замысел трилогии?

- Я, конечно, не писатель, а священник, педагог, историк. И как любому педагогу, мне нравилось размышлять о жизни, а потом делиться своими мыслями с людьми. В разных формах: выступал с открытыми лекциями по истории Вятки, писал книги, статьи о вятских святынях… Но мне всегда казалось, что научные труды рассчитаны на специальную, узкую аудиторию.

Мне всегда хотелось обратиться к людям, которые умеют мыслить, а не просто считать без ошибки. И не в виде монолога - научной статьи, а художественного произведения, которое располагает к диалогу. Мне очень нравятся читатели, которые читают книги с карандашом в руках, делают пометки на полях, а потом задают автору вопросы. Для меня эти книги стали приглашением к диалогу с людьми, и не только с теми, кто уже вошел в храм, но и с теми, кто пока еще на пути к храму, кто находится за церковной оградой. И я прекрасно понимаю этих людей, я тоже не унаследовал знания церковной жизни от родителей, и мне до сих пор очень интересно открывать мир православия.

И вот этими открытиями хотелось поделиться. И поскольку диалог не может закончиться и после первой книги читатели стали задавать вопросы, появились вторая, третья, и сейчас я работаю над четвертой: остановиться просто не смог. Вдруг почувствовал, что открылись новые перспективы, и меня самого эта работа очень увлекает.

- Вы назвали новый роман обретением…

- Первый роман я назвал предчувствием, второй - надеждой. Я оптимист, считаю, что, несмотря на то что предчувствия могут быть тревожными, надежду терять не надо, а заканчиваться все должно не утратами, а обретением - находками, открытиями.

- А почему место действия в романах - заграница?

- Вятка в моих книгах тоже присутствует. В третьей книге, к примеру, действие происходит в селе Никульчино, где когда-то началась вятская земля. Для меня это некая квинтэссенция Вятки, того, что мы сегодня переживаем. Меня еще нередко спрашивают, почему герои - иностранцы? Как говорят, большое видится на расстоянии. И для того чтобы вглядеться в настоящее, в себя и окружающих, надо смотреть издалека. Удалиться или в прошлое (исторический роман), или в будущее. Не для пророчеств, а для того, чтобы говорить о сегодняшнем дне.

Поэтому я и предлагаю читателю познакомиться с людьми, которые живут в другой стране, в другое время, но решают те же проблемы, что и мы сейчас. И вот этот хитрый прием помогает вглядеться в то единственное, что писатель знает, - настоящее. Что для нас самое важное - стоящее, то, что нам дано изменить, чтобы будущее было более радостным и счастливым.

- Вы в этих странах побывали?

- Не везде. Книга - не путеводитель, это внешний антураж. В ней главное - образы, в которых твои переживания, мысли. Тот же Реймсский собор, о котором я пишу, - это не только конкретный храм, но и образ некой совершенной, гармоничной жизни. Жизни, которую создают наши предки, а следующее поколение нередко рушит. А затем уже другое поколение пытается отреставрировать, пока очередное вновь не начинает рушить. Поэтому читателям говорю, что вместо этого собора можно представить храм Христа Спасителя или храм Александра Невского в Вятке. И тогда книга о Франции станет книгой о Вятке.

- Один из ваших героев поднимает тост: «За цифру - наследницу буквы»…

- Я решил с первых строк ввести читателя в круг проблем. Поэтому первая глава называется «Наследница буквы». В ней выпускники Берлинского университета, получившие диплом архитекторов, создателей виртуальных миров, поднимают тост: «За цифру...» Странный тост, но он выражает основную мысль книги.

Мы живем уже в мире не столько букв, сколько цифр, вступили в век цифровых технологий. Немецкий философ Мартин Хайдеггер говорит, что есть две формы сознания, мышления и в итоге - два типа человека... Еще римляне выделяли такие формы сознания, как рацио и основанное на нем вычисляющее мышление, или, проще говоря, расчет, и осмысливающее раздумье… «Гомо сапиенс» означает, что мы люди мыслящие, ищущие смысл во всем, что вокруг происходит. И в то же время с каждым веком, годом все больше становится людей, которые не мыслят, а считают… И современная культура на это ориентирована. Стремление к расчету и объединяет человека и робота. Человек, безусловно, должен планировать свою жизнь, но она состоит не только из этого. В ней много того, что нельзя исчислить, сосчитать: любовь, милосердие, сострадание, дружба… Если вы человек мыслящий, то для вас эти слова обретают смысл, но если вы расчетливый человек, то для вас этого просто нет. Такие люди обычно задают вопрос: «Если ты такой умный, то почему бедный?»

Мы сегодня живем в мире расчетливых людей. И если мы совсем забудем о любви, человечности, можем превратиться в некое подобие роботов. Вот я об этом и говорю в книге: что не надо бояться роботов, похожих на людей, страшнее другое - люди, похожие на роботов. И к сожалению, их становится все больше. Многие сейчас не читают глубоких книг, не смотрят интересных фильмов… Мы живем в окружении машин и учимся у них быть неживыми. И важно в этом механическом, электронном мире находить возможность жить полной жизнью: оставаться людьми.

- Цифровая диктатура - как вы ее понимаете?

- Это общество, в котором главную роль играют цифры. ЕГЭ, к примеру, - разве не элемент цифровой диктатуры? В итоге мы получаем стобалльника, будущего начальника, а каков он: добрый, подлый, внимательный, жестокий? Это никто не оценивал.

- Всеобщая компьютеризация и может привести к цифровой диктатуре?

- Не обязательно. Важно, чтобы мы пользовались машинами, а не они - нами. Важно не оказаться в плену у гаджетов. С кем поведешься… Купите ребенку не механическую, а живую собачку, кошечку, рыбок. Они требуют участия, заботы, учат любить… К сожалению, многим родителям не до воспитания. Они вовлечены в погоню за деньгами, квадратными метрами, машинами. И общество потребления на это и нацелено, чтобы ты больше работал, тратил и опять больше работал. В третьей книге у меня образ белочки в колесе. Мы все чем-то ее напоминаем, мы все в погоне за цифрами. И некогда даже подумать о смысле жизни… Мыслящие люди бьют тревогу, что цифры оказались важнее человека. И не дай бог, чтобы этот Bookовый лес, цифровой Бухенвальд, когда-нибудь наступил.

Мы, вятчане, на опушке этого леса, видим, к чему ведет цифровизация, но еще не настолько поглощены ею, чтобы забыть, что из колеса в погоне за миражом благополучия есть выход. И этот выход - любовь.

 Вера Ануфриева.

Фото: kirov-portal.ru