Ушла на заслуженный отдых эта моложавая женщина, отличник здравоохранения, в 75 лет. Всё никак не могла расстаться со своим, как она говорит, особо важным домом. Ведь каждый день здесь появляются на свет дети - символы нашего огромного желания жить.

- Профессия акушера - радостная, - замечает Генриетта Петровна. - Каждый день в роддоме - праздник. Одна женщина, рожавшая у нас, подарила мне свое стихотворение:

День ото дня, из года в год

Царит здесь таинство одно:

Малыш спускается с небес

На руки магов, добрых фей…

- Всегда я работала только в роддоме, - рассказывает она. - Правда, в студенческие годы, когда училась во Втором Московском мединституте имени Пирогова, акушерство и гинекология меня не особенно интересовали. Мне больше нравились глазные болезни, отоларингология, а особенно - кардиология. Посещала студенческий научный кружок, писала рефераты, много времени проводила в клинике. А на последнем курсе нашу группу привели в родильный зал, и я впервые увидела, как рождается ребенок.

Он появился на свет весь синий, а потом порозовел, закричал. И мать вся преобразилась, стала такой счастливой: глаза засияли, забыла о боли. Меня потрясло это зрелище!

И когда пришла в Кировский облздравотдел оформляться на работу (кардиологом в областную больницу), вдруг заявила, что хотела бы работать в роддоме. Сотрудница отдела кадров была явно озадачена: «Ну тогда вы поступаете в распоряжение горздравотдела. Учтите, что и в район могут отправить...» Мне повезло, в кабинет, в котором решалась моя судьба, вошел очень обаятельный мужчина с голубыми глазами - главный гинеколог города Александр Леонидович Верховский. Он и предложил для начала во второй роддом меня направить. С этого момента и началось мое акушерское счастье, которое так переменчиво, так непостоянно…

В 60 - 70-е годы не было еще ординатуры, и я пришла работать с поверхностными знаниями, без всяких практических навыков, с единственной оценкой «удовлетворительно» в дипломе именно по акушерству. В этом я честно призналась своему первому главному врачу Льву Николаевичу Кочетову. И он приказал старшим врачам «сделать из меня специалиста».

Конечно, я старалась: читала монографии, научные журналы. По своей инициативе, бесплатно ходила на ночные дежурства: роды чаще происходят ночью или ранним утром. Кстати, в то время дежурил по роддому всего один врач, анестезиологов не было вовсе. И когда нужен был наркоз, давали масочный эфир - запах на всю родовую...

Акушерки Ксения Яговкина и Антонина Малых научили меня всему, что умели сами. И я им бесконечно благодарна. Многому я научилась и у врачей Музы Васильевны Сысоевой, Галлы Михайловны Березиной. «Ты нам как дочка», - говорили они мне и относились по-матерински, искренне стараясь воспитать из меня врача. Чтобы, когда нужно, и разрывы могла зашить, и акушерские щипцы наложить. Сейчас современный вакуумный способ позволил от них отказаться. К тому же расширили показания для кесарева сечения. Правда, некоторые специалисты им чересчур увлеклись. Помню, одна врач говорила: «Да я лучше прооперирую, чем сутки над роженицей стоять...»

- А вы умеете акушерские щипцы накладывать?

- Конечно, я же ученица второго роддома. Такие асы меня учили, как Софья Ивановна Лупинская, долгие годы она была заведующей родильным отделением, Ксения Степановна Колесникова (врач послеродового отделения), Таисия Григорьевна Фурсова, заведующая вторым отделением. Неслучайно, когда собралась комиссия, чтобы решить, можно ли отпускать меня в самостоятельное «плавание», на вопрос: «С чего начнете дежурство?» - я ответила, что прежде посмотрю, кто мне поддежуривает. (Молодого врача «подстраховывал» более опытный коллега.)

Отработав четыре года во втором роддоме, я поступила в ординатуру в Ленинграде. А после ее окончания вернулась в Киров и приняла предложение Верховского поработать в роддоме Северной больницы, на Филейке. Так я стала «филейской барышней»…

- Генриетта Петровна, расскажите, пожалуйста, о самых интересных, сложных родах, которые вам довелось принимать.

- Наш роддом был профильным по сердечно-сосудистой патологии. Вот уж где я наслушалась сердец: и с врожденными пороками, и с искусственными клапанами женщины рожали. Случаев много, один с трагическим концом. У одной женщины был очень тяжелый митральный стеноз, но она решилась на роды. И оказалось, что у нее двойня. Тогда мы кесаревым сечением «не махались», как сейчас. Ей же оно было необходимо. Прооперировали, близняшек достали, а у мамы - отек легких…

В другом случае, с таким же диагнозом, все закончилось благополучно. Однажды появилась у нас в роддоме пациентка с очень тяжелым стенозом. Послушала я ее и говорю: «Как же вы на роды решились?» «Да, - отвечает, - мне говорили, что надо сначала протезироваться, но мне так хочется ребеночка!» И мама ее успокаивает: «Не волнуйтесь, она все выдержит!» Я в ужасе, на консилиум кардиологов вызвали: лечим, а она не выходит из отека… Звоним в Москву, в минздрав. Профессор Серов, главный кардиолог, дал нам добро на госпитализацию в московский центр акушерства и гинекологии. Выделили самолет. Летим, и вдруг больной плохо. Подключили кислород. В столичном аэропорту нас ждала «скорая». Но ехали по Москве дольше, чем летели: пробки, а центр на окраине. Наконец приехали. Схватила я документы - и в приемный покой.

А там спрашивают: «Где направление?» «Да не успели взять», - говорю. «Мы вас не примем!» «Мне, что, Серову звонить?» - спрашиваю в отчаянии. Все-таки приняли ее. В вакуумной камере прооперировали и ребеночка извлекли. А в эти дни в Москве фестиваль молодежи был, и счастливая мама назвала дочку в честь его символа - куклы Кати.

- Генриетта Петровна, чем ваша профессия так притягательна?

- Прежде всего - радостью. Огромное удовлетворение испытываешь, когда уходишь с дежурства и все прошло хорошо. Усталые, едем мы с хирургом домой и прямо в автобусе засыпаем… Конечно, у всех врачей страх осложнений, но он глубоко, и мы его стараемся не показывать... Вот еще один случай, из которого понятно, почему в нашу профессию можно влюбиться. Одна женщина из Петербурга приехала рожать в Киров: ее сожитель женат, двое детей. А она была готова на все, лишь бы у неё этот ребенок появился. И когда родила, сказала: «Боже мой, какое счастье! Как я тебя долго ждала! Генриетта Петровна, вы не представляете, у меня сегодня самый счастливый день в жизни!»

Единственный случай у меня был, когда после родов женщина заявила: «Чтобы я еще когда-нибудь стала рожать, да ни за что! Лучше в окно выброшусь...» Были и такие пациентки, что во время схваток под кровать залезали и там кричали, а одна даже укусила врача за руку… Недаром сейчас существует целая наука - перинатальная психология, которая изучает психологию беременной, роженицы и даже еще не родившегося ребенка.

У меня было давнее увлечение - помогать беременным женщинам подготовиться к родам. По моей инициативе при перинатальном центре была создана школа для будущих родителей «Ожидание». Подобралась хорошая команда: три акушера-гинеколога, две акушерки, психолог, социальный работник и инструктор по гимнастике. Мы разработали пять программ, в том числе и для юных первородящих (14 - 16 лет), и для будущих пап. Они приходили по субботам в сопровождении жен. Многие потом благодарили нас, что столько открытий для себя сделали.

Никак не ожидали, что роды - это так сложно и трудно. Некоторые хотели присутствовать при родах, но не знали, как себя вести. Быстро им надоедало на схватки смотреть. Ко мне подходят: «Долго еще это продлится?» Между тем от того, как родители ведут себя во время беременности, даже зависит характер будущего ребенка. Как-то пришла на прием одна «малолетка» в положении и рассказала, что они ходили с мужем на ночную дискотеку… и вынуждены были быстренько уйти оттуда: ребеночек начал так биться в животике, что чуть «скорую» не пришлось вызывать… Звуковой анализатор очень рано формируется. Плод воспринимает тон, и даже настроение матери.

По результатам работы школы «Ожидание» вышла в свет книжечка Генриетты Петровны «Урок длиною в 9 месяцев (Советы будущим родителям)». На обложке - малыш в лепестках лотоса (символ материнства) тянется к солнечным лучикам. Есть у неё и сборник стихов «Озеро», одно из них посвящено пруду в санатории «Митино», где Генриетта Петровна любила отдыхать с подругами.

- Первое стихотворение я написала, когда была в редколлегии Северной больницы, - вспоминает она. - По случаю коммунистического субботника.

А еще Генриетта Петровна с удовольствием сочиняет юмористические пьесы для художественной самодеятельности роддома. Например, как в год Свиньи в родовой появился на свет Хрюша. Девочке-анестезиологу надели маску поросенка и прикрепили хвостик из провода.

- Профессия накладывает отпечаток: вы такая энергичная, добрая и веселая…

- Самые активные из врачей - хирурги и акушеры-гинекологи. Мы всегда и во всем бываем заводилами. Бывшие кавээнщики из медакадемии в перинатальном центре даже свою
команду организовали под названием «Периц».

А еще она любит сочинять сказки, к примеру «Прощай, ХХ век!», «О мышильде» (в год Мыши). Увлекается йогой: более 30 лет занималась с подругами в доме культуры «Строитель», а привела её туда поэтесса Надежда Перминова.

- В нашей группе были такие продвинутые йоги, что даже делали стойку на голове, - вспоминает она.

Красивую сказку о хрустальной сосульке Генриетта Петровна подарила внуку Тимоше, когда ему исполнилось два года. Смысл ее прост: красота не вечна, но в жизни все повторяется, и на смену разбившейся «сосульке» рождается новая…

Вера Ануфриева.

Фото автора