Вечерний звонок на служебный телефон оказался неожиданным. И не только потому, что рабочий день уже закончился. Мне звонил… заключенный, причем прямиком из колонии! То, что сегодня достать телефон на зоне - не проблема, известно, думаю, всем, но чтобы оттуда звонили в редакцию газеты?! 

Мой собеседник представился Дмитрием. Сразу же сообщил, что последний год отбывал срок в Верхнекамском районе в колонии-поселении (КП-26) вместе с Эдуардом Игнатяном. Спросил, интересно ли мне будет узнать, в каких условиях там живут и как решается вопрос о переводе Игнатяна из колонии-поселения на общий режим. Действительно, вопрос об изменении режима содержания Эдуарду Игнатяну, осужденному на пять с половиной лет за ДТП у кинотеатра «Октябрь», в котором три человека погибли и еще семь получили травмы, в тот момент как раз решался и был на слуху у всех. Дмитрий ждал освобождения по амнистии, и мы договорились встретиться с ним в редакции, как только он выйдет на волю. 

Сувениры на память о Вятлаге

И вот в конце октября встреча действительно состоялась. В редакцию пришел совсем молодой парень, толком еще и не осознавший, что кошмар колонии закончился. Пришел с пакетом, в котором лежали сувенирная кружка и магнитики на холодильник с яркой дымковской игрушкой и видами Александровского сада. «Купил на память и друзьям в подарок!» - с улыбкой сообщил он мне. А потом начал рассказывать, о чем будут напоминать ему эти вятские сувениры. 

Дмитрию 26 лет, родом из Анадыря. Рано потерял родителей, и друг отца помог ему перебраться в столицу. Срочную службу проходил в элитном армейском подразделении и даже участвовал в параде на Красной площади. После службы работал диджеем в ночных клубах, выступал на вечеринках Open Air (концерты на открытом воздухе), снимался в рекламе. Последнее время работал в Костроме, где, как он говорит, у него возникли финансовые трудности и ему «пришлось обмануть людей». Итог - 2 года 2 месяца лишения свободы за мошенничество. Так 14 октября 2014 года он оказался в КП-26 в Верхнекамском районе Кировской области, где и познакомился с отбывавшим там же наказание Эдуардом Игнатяном.

- Расскажи об условиях жизни в колонии. Где жили, чем питались?

- Бытовых условий там, конечно, никаких. Заключенные живут в двух бараках: работники с биржи и «лесники» - в деревянном, а кочегары, работники СМУ и обслуга колонии - в «пластиковом» (обшитом пластиковыми панелями). Колония практически на границе с Коми, это же Север. В «пластиковом» бараке зимой более-менее тепло - до 10 - 15 градусов, а в деревянном бараке в тридцатиградусные морозы всего 2 - 4 градуса тепла. Туалеты на улице. 

Теперь о питании. Каша-«сечка» - что это за дрянь, просто не объяснить. Это просто дробленная в мелочь крупа, как отруби. Суп - бульон, пара картошин и горсть перловки. На мясо только намек. Вот это варится, выдается на стол, и «приятного аппетита». Кстати, я же вместе с Эдиком Игнатяном работал подсобным рабочим на складе - так там масса продуктов просроченных. Как раз при мне был привоз, я смотрел банки, а они переклеивают этикетки. Я отрываю новые бирки, на старых год выпуска 2002-й, а срок годности у них 5 лет.  

- Так ты не только в одно время с Игнатяном отбывал срок, вы и работали вместе?

- Да, работали. Сначала Эдик работал в кочегарке, а потом его перевели на заправку ГСМ. Одновременно работали на продуктовом складе подсобниками. Машины заправляются круглосуточно, а когда их нет, идем на склад. Вместе копаемся в гнилой картошке, в бочках с кислой капустой, от которой идет неимоверная вонь! А после работы он еще шел на штабелевку дров, потому что начальник колонии ему сказал: «Если хочешь освободиться по УДО, надо работать на нескольких работах». Вот он и работал на трех. 

В общем, мы вместе работали, питались, занимались спортом - всё вместе. Сварили себе несколько штанг и гантели. Участвовали в спортивных соревнованиях колонии. Я занял первое место по штанге, а Эдик - по гире. Вот во время занятий спортом только и было весело. 

- А из-за чего Игнатяна решили переводить из колонии-поселения на общий режим, тебе известно?

- Конечно, это всё при мне было. Эдик написал на УДО (условно-досрочное освобождение), а в начале августа, как я услышал, приехали дядьки с большими звездами и сказали: перекрыть ему кислород по УДО, а до кучи отправить на общий режим как злостного нарушителя. В один из дней мы вместе с Эдиком работали на штабеле, кидали дрова.  Приходит заместитель начальника подполковник С. и из рабочего вагончика изымает 2 ножа. Один был рифленый  - хлебный, другой небольшой, сантиметров 12 - 13. В общем, обычные кухонные ножи, купленные еще до Игнатяна в магазине, они всё время там лежали, и каждый раз, когда в вагончике «шмоны» проводили, их видели и никогда не изымали. Ну изъяли у него ножи, после этого ко мне подошел такой майор К. (он в безопасности работает) и говорит: «Так, Дима, смотри, короче, ты говоришь, что это ножи Эдика, - и мы тебя отпускаем по амнистии». Я говорю: «Слушайте, так-то это ножи не Эдика». «Но это же в твоих интересах», - отвечают. Дальше - больше. На суде, который проходил 11 сентября, я был главным свидетелем, но сказал всё, как есть на самом деле. И получилось, что оснований для «перережима» нет. А меня после этого якобы за то, что я не поздоровался с проверяющим, посадили в ШИЗО (штрафной изолятор) на 12 суток и сказали: так и про амнистию можешь позабыть… Так и сказали: «Как ты к нам, так и мы к тебе». И освободили практически в последний день амнистии - 22 октября. И то для этого пришлось привлекать кировского юриста, который мне помогал, звонил сюда, требовал меня отпустить… 

- А что же разные правозащитники и комиссии, которые проверяют условия содержания заключенных и ни о чем таком не рассказывают?

- По правам человека один раз за год приезжала комиссия, и то так… Администрация так настраивала людей, что если кто-то пойдет и пожалуется, то потом пожалеет. Сами подумайте, я, такой смелый, пошел, что-то рассказал, проверяющие уехали, а завтра меня берут и попросту ломают. Вот у меня шрам, разорвали губу до нижней челюсти. Есть там такой начальник безопасности Х., я зашел к нему в кабинет, руки за спину. Он мне: «Ты чё не стриженый?» - и хватает меня за волосы. Я его попросил убрать руки - и сразу получил в челюсть. В общем, вопросы решаются там просто. Я подошел один раз к проверяющему, и он мне сказал: «Слушай, Дим, если ты куда-то полезешь, у нас здесь свои законы. Мы находимся в 300 км от Кирова, а до Москвы еще дальше. А сюда никто не поедет, потому что сюда дорога убогая». 

- А какие там условия работы?

- Техники безопасности никакой в помине нет. За то время, что я сидел, в КП-26 двоих убило на валке леса, а один умер прямо на «шконке» в бараке. Это был кировский парень, он приехал на зону больной, жаловался на боли в желудке. Медичка, которая, говорят, по образованию ветеринар, сказала ему, что он плохой актер, симулировать еще не научился, а он через две недели умер. У него родственников никаких не было, так его и закопали. 

Рассказ Дмитрия полностью подтвердил другой бывший заключенный КП-26 - Олег, также освободившийся осенью по амнистии. И про отвратительное питание, и про дикие бытовые условия. «Вода, которая идет из кранов в бараках, ржавая, - рассказал он, - зубы почистишь, а они все желтые. Пить эту воду невозможно. В чайники воду брали в кочегарке, там, где вода для бани. Один раз открыли колодец, из которого эту воду насос качает, а там крысы плавают. Вот эту воду мы и пили...» Про молодого парня, погибшего зимой на валке леса, он рассказывал не скрывая слез:

- Максим приехал из Краснодарского края, ему было всего 19 лет. Зимой, когда валили лес, одно дерево пошло не так и ударило Максима. Он просто шел мимо с пилой, и его накрыло.  Но его не сразу убило. Он еще два дня пролежал в бараке, а ему даже скорую помощь не вызвали. Уверен, его можно было спасти! Через два дня, когда он умер, его просто завернули в простыню, кинули в «уазик» и увезли в морг. Когда мать за ним приехала, она три дня у КПП просто выла: «Скажите, что случилось с моим сыном!» А ей никто ничего не объясняет и тело сына не отдают…

Вот в таких условиях в этой колонии-поселении отбывают наказание люди, осужденные в основном за непредумышленные преступления. Не верить моим собеседникам оснований нет, достаточно зайти в Интернет, набрать в поисковике: «Верхнекамский район, КП-26» - и почитать отзывы бывших заключенных и их родственников. Это я специально для тех, кто говорит, что Игнатяна в санаторий отправили. Я не оправдываю Эдуарда Игнатяна. Он совершил преступление и несет свое наказание, определенное судом и Законом. Но это не значит, что он и сотни других людей, оказавшихся на зоне, не должны иметь элементарных условий для жизни и труда. Если общество действительно хочет, чтобы они раскаялись, исправились и не совершили больше ничего подобного.  А многочисленным ретивым правозащитникам мой совет: о нарушениях прав заключенных лучше спрашивать их не на зоне, под присмотром администрации, а когда они окажутся на свободе. Поверьте, всё расскажут без утайки. Все ли правдой было в рассказах моих собеседников - не знаю. Но оба они были откровенны.

Где сейчас Игнатян?

После разговора с Дмитрием редакция «ВК» направила официальный запрос в УФСИН России по Кировской области. Ответ поступил оперативно. По данным УФСИН на 2 ноября 2015 года, в КП-26 ФКУ ОИК-4 в нынешнем году зарегистрирован один случай смерти заключенного, в 2014 году - два. Подробности не разглашаются. Равно, как и сведения о местонахождении Э. Игнатяна, его взысканиях и поощрениях. 

Родственники осужденного подтвердили «ВК», что 13 августа Эдуарда перевели из КП-26 в СИЗО-1 г. Кирова, где он и находился до 20 октября. После суда 11 сентября (на котором в качестве свидетеля как раз выступал мой собеседник Дмитрий) состоялся другой суд - 23 октября, на который Дмитрия уже не вызывали. Зато в качестве свидетелей были привлечены сотрудники колонии, которые дружно подтвердили, что ножи действительно Игнатяна. На вопрос адвокатов, почему в качестве незаконного оружия фигурируют кухонные ножи, а, например, не топоры и пилы, которые находились в том же вагончике, ответа они не получили. За те два месяца, что Игнатян провел в кировском СИЗО, он получил еще два взыскания: 5 суток ШИЗО за то, что к слову «здравствуйте» не добавил «гражданин начальник», и еще 10 суток «карцера» - за плохую уборку камеры. После таких нарушений Игнатяна признали злостным нарушителем, и 28 октября состоялось решение суда о его переводе на общий режим. Отбывать наказание Эдуарду Игнатяну остается еще 3 года и 1 месяц. 

Кто-то скажет - мало, кто-то скажет - много. И тем, и другим напомню народную мудрость: «От тюрьмы да от сумы не зарекайся». Да, и про «милость к падшим» у Пушкина тоже не забывайте!

Т. Андреев. "Вятский край"