Случайная встреча. Когда-то мы работали вместе, потом наши пути разошлись, я только знал, что недавно она вышла на пенсию. Хорошая учительница Мария Ивановна. Странная немножко, немножко смешная, но безгранично любящая детей. Причем, она любила всяких детей, в том числе ершистых, неухоженных, глупых. Этим нередко пользовалась школьная администрация: ей давали «слабые» и «очень слабые» классы, которые порою до того увязали в конфликтах, а в работе она была безотказной. Мария Ивановна безропотно соглашалась, и вскоре класс начинал жить обычной детской жизнью. Непослушные и невыносимые дети вдруг начинали слушаться женщину с негромким голосом и добрыми глазами, а родители успокаивались.

Нет, отличников и призёров олимпиад у неё, конечно, не было, многие её ученики происходили из социально неблагополучных семей, для многих была характерна задержка психического развития, но они переставали бояться и ненавидеть школу, радовались похвалам за свои незначительные успехи и получали здесь свою небольшую долю детского счастья. Таких учителей наша система, заточенная на успехи с одарёнными и талантливыми, не слишком привечает: они не выступают с трибун, не организуют мастер-классы, не присутствуют в списках лучших по профессии, не получают гранты. Они скромные, тихие, непритязательные и очень удобные для руководства.

Мария Ивановна призналась, что, несмотря на почтенный возраст, предпочла бы школу и сегодня. «Благодарю судьбу, что она дала мне возможность работать в школе», - любила часто повторять она. Однако - здоровье. В последние годы чувствовала себя всё хуже, часто болела голова, а потом случился инсульт, поставивший крест на трудовой деятельности. Я отметил про себя, что всегда жизнерадостная, бодрая, подтянутая МарьИванна действительно сдала, осунулась, постарела. Она с содроганием вспомнила свою попытку обратиться за получением статуса инвалида. В больнице ответили: «Вы же к нам не приползли, на своих ногах пришли, какая же вам инвалидность?!». Начался быт на пенсии.

Жизнь была бы одинокой - семьи Мария Ивановна лишилась рано в результате страшной трагедии и другую не завела, но так получилось, что пришлось взять на себя заботу о племяннице. Может, всё бы ничего, если б не неудачный брак племянницы. Муж её бросил вскоре после рождения ребёнка. Теперь он скрывается, алименты не платит. В свете проводимой государством «гуманизации» статья за злостное уклонение от уплаты алиментов вошла в число «декриминализируемых», а потому надежды на помощь с этой стороны стало ещё меньше.

Малыша в детский сад пока не берут, мест нет, мать вынуждена находиться в отпуске по уходу за ребёнком от полутора до трёх лет, по месту работы получает пособие 57 (!) рублей в месяц. Меня потрясает, откуда берутся подобные суммы? Кто их устанавливает? Что такое пятьдесят семь рублей и для чего? На две булки хлеба или на звонок в морг? Ещё племянница получает "детские" - 200 рублей, можно с понедельника по четверг покупать йогурт. Ещё ей возвращают одну тысячу рублей субсидии за квартиру, оставшуюся от родителей, за которую приходится платить в целом 4 тысячи в месяц. Вот и все её доходы, молодой матери с ребёнком. Жизнь в минус.

«Я сейчас - главная добытчица», - говорит Мария Ивановна. Пенсия её меньше даже уменьшенного правительством в первом квартале прожиточного минимума, а жить на неё нужно втроем, - «В плане материального существования я опустилась ниже последней черты. Никогда так не жили. Даже в 90-е, когда зарплату много месяцев задерживали, такой беспросветной нищеты не было. Не могу смотреть, когда внук просит конфетку, а мне элементарно не на что её купить». Но она ищет выход. Сейчас хочет устроиться уборщицей, хоть куда-нибудь.

«Вам же нельзя после инсульта», - замечаю я. Мария Ивановна устало машет рукой: «Сейчас вообще не думаю об этом. Пусть будет, как будет». И она уходит. Я смотрю ей вслед. Сгорбленная, худощавая старушка. Сорок лет педагогического стажа за спиной, сорок лет беззаветного служения детям. Уходит мыть полы.

«За вечную таблицу умноженья,

За то, что нам подарена Земля,

За то, что все мы — ваше продолженье,

Спасибо вам, учителя!»